То была смертельная ошибка. После первых обычных стрел последовали стрелы огненные, нацеленные на облитые маслом ветки и кусты. Римляне оказались в самом центре огненного вихря. Началась паника.

Стена дыма по обе стороны дороги напоминала проснувшийся вулкан. Солдаты кричали от отчаяния и ярости, оттого, что угодили в столь ужасную ловушку. Они не могли ни дышать, ни прорваться сквозь огонь, а все пути отступления перекрывали бритты.

Пока римляне топтали друг друга и пытались выбраться на дорогу, бритты продолжали пускать огненные стрелы. Скоро все легионеры были мертвы. Все, кроме Петиллия Цериала, приемного сына великого Тита Флавия Веспасиана. Петиллий изо всех сил пришпорил лошадь, оставив своих людей погибать.

Боудика молила богов, чтобы огонь не распространился на живой лес, и, словно в ответ на ее просьбы, пламя постепенно угасло. Почти все враги погибли. Раненые, просившие милосердия или воды, были быстро отправлены к своим богам ударами кинжалов.

Королева приказала отрезать побольше голов и насадить их на колья — как жертвоприношение богам, защищавшим бриттов.

Теперь, когда опасность нападения на ближайшее время миновала, Боудика торжественно вернулась в город. Она направилась к форуму, но уже по дороге почувствовала: что-то не так. Они сражались три дня, и город, казалось, сдался, хотя римляне предпочитали обычно биться до смерти. Она не могла понять, почему эта победа так легко далась? Могла ли она взять город за несколько дней, причем такой большой, как Камулодун, с тысячами жителей-римлян? Конечно же, нет! Разве каждый житель не вышел бы, чтобы сражаться на улицах? Как только схватка за ворота закончилась, большинство жителей попрятались в дома, вместо того чтобы выйти и защитить себя. Разве это была истинная сила Рима? Слабые, жирные и покорные мужчины и женщины, которые прятались за щитами огромной и беспощадной армии…

Одно она знала точно: с этих пор ни один бритт не будет больше бояться топота римских колонн по дорогам его земли. Она подстегнула лошадей, и колесница покатилась, вздрагивая на камнях, к форуму.

Здесь она собрала свою армию. Болыпйнство воинов выглядели истощенными. Три дня быстрой ходьбы с самым минимумом еды, три дня сражений с римлянами ослабили даже сильнейших. Некоторые все еще держались настороженно, не выпускали из рук оружия, опасаясь внезапной атаки. Кто-то, опьяненный победой над столькими римлянами, уже смеялся и обнимал женщин. А кто-то просто лежал на земле или пил вино, принесенное из каких-то из домов.

Боудика остановила колесницу и услышала рев приветствий. И ицены, и тринованты признали ее как своего вождя, они видели, как жестко, разумно и неутомимо сражалась она все эти три дня. Вначале они следовали за ней по приказу, но теперь — потому, что она вела к победе.

Но лицо Боудики не светилось улыбкой, напротив, оно вдруг исказилось яростью. Она резко прошла через кольцо стражи и вышла на середину площади, где были собраны пленники.

Один из воинов-бриттов, улыбаясь, предложил ей вина, но она в гневе отбросила фляжку. Постепенно смех вокруг стих.

— Вот так вы все и умрете! — прокричала она. — Умрете, пьянствуя и буйствуя, как обыкновенная толпа. Вот как победит вас Рим! Если вы думаете, что одержали сегодня великую победу и теперь можете ее праздновать, то завтра точно будете мертвы! Именно так был побежден Каратак и его армия. Вот почему его борьба не избавила от цепей тысячи бриттов, а ведь он мог править как король! Ты! — Она указала на полуобнаженную женщину иценов, которая в экстазе победы обнималась на земле с несколькими мужчинами сразу.

Испуганная женщина поправила одежду и встала.

— Подойди к своей королеве! — приказала Боудика.

Еле переводя дыхание, женщина подошла.

— Ты и все те, кто бросил свои мечи ради утех, — уже виновны. Те, кто пил вино и затмил свой разум, предали бриттов, что рисковали своими жизнями. Такие как ты достойны только смерти!

Вокруг раздался ропот непонимания. Триумф оборачивался позором.

— На колени! — приказала Боудика, бесконечно грозная в своей ярости.

Женщина пала на колени, ее сотрясли рыдания.

Подняв меч, Боудика выкрикнула:

— Это наказание ждет всех, кто ослушается моего приказа!

В ужасе бритты смотрели, как клинок опускается на шею несчастной. Но в последний момент королева отвела руку, и меч лишь высек искры из камня мостовой.

Раздался общий вздох, а женщина вскрикнула и лишилась чувств.

— Слушайте меня, бритты! Когда мы вступили в город, я сохранила жизнь одному доброму римлянину. Поэтому справедливо, если теперь я оставляю жизнь одному тупому бритту. Но будьте уверены: это — последний раз, когда я проявляю к вам снисходительность. Любое нарушение приказов кем бы то ни было приведет к немедленной смерти. Любая трусость будет караться смертью. И тем более любое своеволие, непочтение или бегство с поля боя тоже будут караться смертью! Я все сказала.

Воины глядели друг на друга, пытаясь понять причину такого гнева своей королевы. Разве они только что не одержали большую победу? И теперь их карают в самый момент триумфа. Разве для этого они сражались и рисковали своими жизнями?

Словно почувствовав это настроение, королева снова возвысила голос:

— Армия Боудики точно проиграет Риму, если будет пить, плясать и веселиться, словно на празднике! Мы можем разбить римскую армию только дисциплиной, столь же твердой, как сама римская сталь. С этого момента, бритты, вы будете есть, спать, улыбаться и дышать, когда я это позволю! Все несогласные могут сейчас уйти… Но, сделав это, они до конца своей жизни будут рабами. Те, кто останется, пусть поклянутся нашими богами, что будут подчиняться мне во всем. Я знаю Рим и его армию, и только я, Боудика, ваша королева, поведу вас к победе и свободе.

Она замолчала и, затаив дыхание, ждала ответа. Ее речь была встречена тяжелым молчанием. У нее упало сердце. Неужели она выиграла только мелкую стычку и проиграла всю войну в самом ее начале? Этим закончится ее победа? Она молча помолилась богам, чтобы ее воины поняли, что лишь единство позволит им победить.

Молчание прерывалось лишь треском горевших домов. Она проиграла! Она стала королевой без народа, женщиной без положения и состояния, полководцем без армии. Она уже собралась повернуть к колеснице с дочерьми, чтобы отправиться в забвение, когда вдруг один из воинов прокричал издалека:

— Я клянусь богами, что последую за тобой, Боудика! И буду делать так, как ты прикажешь!

Ему вторили другие, и скоро все они принесли клятву своей королеве. А она с трудом сдерживала слезы.

Первым ее решением на следующий день было отправить группу из двадцати воинов в рейд на юг и восток от города Лондиния. Там они должны были выждать, пока не появится римский корабль. Все римляне должны были быть схвачены. Если кто-либо из них окажется прокуратором Британии Децианом Цатом, то его следовало в цепях доставить к Боудике.