– В убийстве его обвиняют. Заказал он кого-то… В подробности меня не посвящали.

Молодая женщина вставила ключ в замочную скважину сейфа, провернула его. Дверца открылась со скрипом, представив взору Вайса и Оксаны деньги. Много денег, в пачках, перетянутых резинками, в сто– и пятидесятидолларовых купюрах. Оксана чуть не задохнулась от восторга.

– Тут больше, чем триста тысяч!.. Мы можем забрать все!

– Ты можешь забрать все, – покачал головой Вайс. – Но без меня.

– А ты?

– У меня дела. Мне нужно добраться до Джека.

– Но ты можешь спрятать меня?

– Могу. Только без денег. Деньги должны остаться здесь.

– Ты сумасшедший! Тут столько денег, что на всю жизнь хватит…

– Не хочу жить зайцем. Не хочу прятаться… Выбирай, или ты со мной, но без этих денег. Или с ними, но без меня…

Вайс вышел из погреба, поднялся в дом. Ждал он Оксану недолго. Вернулась она без денег. Разве что в свою сумочку что-то положила, но в ней много не унесешь. Да и не обязан Вайс заботиться о полной сохранности чужих денег.

– Поедем? – спросила она.

– Куда?

– Не знаю. Главное, что с тобой…

– И без денег?

Оксана громко и тяжко вздохнула. Это больше было похоже на стон отчаяния.

– Пошли, откроешь погреб, – сказал Вайс и направился к подвальной лестнице.

В приступе восторга Оксана захлопала в ладоши. Но ее снова ждало разочарование. Вайс всего лишь навел в схроне порядок. Мало ли, вдруг Джек вернется сюда и подумает, что Оксана хозяйничала в его святая святых. Не надо, чтобы он так думал.

Но, как оказалось, он зря спускался в подвал. На этом потерял драгоценное время, которого ему и не хватило, чтобы уйти. Они с Оксаной уже вышли во дворе, когда вдруг открылась калитка, и Вайс увидел капитана Павлова. За ним во двор втянулся и другой опер. Похоже, руоповцы не ожидали встретить здесь Вайса, поэтому и прозевали момент, когда он выхватил пистолет.

– Василий, не дури! – в расстеряности воззвал к разуму Вайса Павлов.

– Мы сейчас спокойно уйдем, а вы оставайтесь здесь!

– Ну, нет! Вы нам оба нужны.

Пристально и со страхом глядя ему в глаза, Павлов достал из-под куртки пистолет, передернул затвор. За это время Вайс мог раз десять его застрелить, и Павлов это понимал. Но ему надоело проигрывать в противостоянии с Вайсом, поэтому он и решился на отчаянный шаг.

– Брось пушку, Василий! – на пронзительной ноте потребовал капитан. – Или я буду стрелять!

– Какую пушку, начальник?

Вайс тоже показал свой характер. Он не побоялся достать из кармана платок, на глазах у оперов протереть пистолет и отбросить его в сторону.

Опера тут же бросились на него. Одного Вайс швырнул через бедро, другого сбил с ног подсечкой. После чего протянул руки под наручники. Он готов сдаться, только прессовать его не надо. Он сам все сделает…

Полковник Дукатов смотрел на Вайса, как Александр Матросов – на амбразуру дзота. Гранат у него не было, поэтому он пер грудью.

– Пойми, Василий, мы всерьез взялись за бандитов. Мы долго разрабатывали вашу банду, и теперь знаем про вас многое. И есть люди, которые видели, как ты убивал Тулякова, Шептунова и прочая…

– Не знаю ничего.

Вайс не требовал свидетелей. Он просто все отрицал. Может, и не очень хорошая тактика, но другая еще опасней. Во всяком случае, так считал он.

– Пожалей хоть Оксану, – вразумляюще посмотрел на Вайса полковник.

– При чем здесь Оксана?

– Не заставляй ее брать грех на душу.

– Какой грех? Ничего не понимаю.

– Женщина она слабая, а у нас работают жестко. Может и не выдержать, сломаться. Тогда она скажет, где ты спрятал труп Кирзача. И с ним еще двух его людей.

Дукатов внимательно смотрел на Вайса. Он хотел видеть, как он отреагирует на его слова. Может, что-то и дрогнуло у него в глазах, но Вайсу все равно. Дело было ночью, в суматохе; он и сам вряд ли сможет вспомнить, где зарыты трупы. Оксана и подавно не сможет найти захоронение.

– Что-то не пойму, я в милиции или в цирке? Мне кажется, что вы все время рассмешить меня хотите…

– Смешить тебя в СИЗО будут, в пресс-камере. Знаешь, что это такое?

– Догадываюсь.

– Поверь, если задаться целью, то возможно все. Будет тебе веселая жизнь в СИЗО… Если, конечно, не одумаешься.

– Одумался.

– Да? – Полковник с недоверием посмотрел на Вайса.

Что ж, реакция верная. Правильно делает, что не верит ему. Не собирается Вайс ни в чем сознаваться.

– Хотите, чтобы я признался в убийстве Кирзача? Нет проблем. Я сознаюсь. Но я его не убивал. Даже не знаю, с чего вы это взяли.

– Оксана нам в этом признается.

– Но не призналась же.

– У нее все еще впереди. И у нас тоже. Не осложняй себе жизнь, Василий. И Оксане тоже. Я так понимаю, отношения у вас нежные. Она и с Кирзачевым тебе изменяла, и с Рощиным…

– А это уже не ваше дело!

– Да нет, наше… Вчера ты с ней уходить куда-то собирался. И от Кирзачева вы вместе ушли. Он за вами, вы от него, но не разминулись. И нет Кирзачева… Поверь, Оксана во всем признается. У нее просто выхода не будет. Мы предъявим ей соучастие в преступном сообществе, это ее сломает… Вот я и прошу тебя: будь мужчиной, не заставляй нас выбивать из нее признания. Ты покажешь нам, где труп Кирзачева, и мы тут же отправим ее домой. А то в камере сейчас холодно и сыро.

– Ты, начальник, меня за лоха держишь? Не знаю я ничего.

Вайс понимал, что участие в преступном сообществе Оксане пришить нереально. Не сегодня-завтра ее отпустят. А если она признается в соучастии в убийстве Кирзача, то это уже ее проблемы. Нравилась ему эта женщина, многим он мог пожертвовать ради нее. Многим, но не всем. Потому что нет любви, как таковой. И еще Оксана предала его…

После истории с Кирзачом она предала Вайса, ушла к Джеку. Что ж, в этой же истории у нее появился шанс доказать обратное. Если она не сломается на допросе, то можно простить ей измену. Только все равно полного доверия к ней уже никогда не будет.

– Да пойми ты, Василий, плевать мне на Кирзачева! – наседал Дукатов. – Нет его, и на земле чище стало. Ты даже можешь не говорить, где труп закопан. Просто скажи, что ты его убил, и я успокоюсь. Даже дело заводить не станем.

– Хорошо, я его убил, – усмехнулся Вайс.

– Ну вот, уже хорошо… А может, все-таки покажешь, где труп?

– Забыл.

– А ты вспомни.