Бейкер затаил дыхание и, вернувшись к бреши, снова выглянул наружу. Грузовик как раз проезжал через какой-то контрольно-пропускной пункт, защищенный мешками с песком и колючей проволоки. Через каждые несколько футов были выставлены вооруженные солдаты — они стояли лицом в ту сторону, откуда они приехали. Когда грузовик остановился, Бейкер услышал смех и приглушенные голоса. Затем они поехали дальше, прямо в укрепленный район.

Бейкеру вспомнились кадры Варшавского гетто времен Второй мировой, которые он когда-то видел. Грузовик ехал мимо жалких грязных гражданских, которые занимались своим делами — наполняли и расставляли мешки с песком, натягивали между крышами тонкую, но прочную защитную сетку от птиц и прочих летающих зомби, перетаскивали тяжелую мебель из брошенных домов, ремонтировали еще использовавшиеся здания, тянули сгоревшие автомобили, подцепив их крюками на ремнях и впрягшись в упряжки, будто кони, вычищали водосточные желоба вдоль улиц. Все это делалось бесстрастно, с выражением безнадежности на угрюмых лицах. Бейкер заметил странное отсутствие женщин — не считая лишь нескольких пожилых.

На светофорах и столбах, превращенных в виселицы, болтались тела — но не живых мертвецов, а просто умерших. Бейкеру сначала подумалось, что они могли служить предостережением для рабочих, но затем он заметил, что на некоторых из повешенных была военная форма.

Грузовик снова остановился, и Бейкер услышал, как мотор, закашлявшись, смолк. Отпрянув от бреши, он уселся рядом с Червем. Глухонемой мальчик резко проснулся и заворочался в темноте. Бейкер дал ему знак сидеть смирно.

Вдоль грузовика зашуршали шаги и задняя дверь поднялась, наводнив кузов светом. Пленники сощурились, на миг ослепленные, и солдаты вытащили их наружу и заставили встать. Колени Бейкера подогнулись и он изо всех сил постарался побороть судорогу, пронзившую его ноги.

К ним подошел неопрятного вида мужчина в покрытой пятнами форме. Его волосы свисали ниже воротника, а на лице красовалась многодневная щетина. Бейкер заметил у него на плече две вертикальные серебристые полоски.

— Второй лейтенант Торрес, — проговорил штаб-сержант Майклз, отдавая честь. — Разведка проведена, мы готовы дать полный отчет. Боюсь, мы потеряли Уорнера, зато поймали двоих пленников, представляющих определенный интерес.

Торрес коротко отдал честь в ответ и оглядел Бейкера с Червем.

— Мне они интересными не кажутся, сержант.

Майклз передал ему бейджик Бейкера, и офицер с любопытством его изучил.

— Хеллертаун, значит? Хейвенбрук — это там, где была лаборатория, которая разрабатывала оружие, да? — Он похлопал Майклза по плечу. — Молодцы, вы все. Полковнику Шоу будет очень интересно пообщаться с этими джентльменами. — Затем повернулся к Бейкеру: — Добро пожаловать в Геттисберг, профессор Бейкер. Боюсь, ваши условия будут здесь более скромными, чем те, к которым вы привыкли, однако, если вы согласитесь сотрудничать, мы сможем устроить вас получше.

— В каком смысле «сотрудничать»? — спросил Бейкер.

— А это пусть решит полковник. — И отвернувшись, Торрес обратился к остальным солдатам. — Хорошая работа, ребята. Уорнера, конечно, жалко. И все же я считаю, каждый из вас заслужил двадцатичасовую увольнительную. Отряд штаб-сержанта Миллера тоже уже возвращается, Майклз, и как только они будут здесь, я ожидаю полный доклад от вас обоих. Они прибудут через час. А пока можете принять душ, если хотите.

— Спасибо, сэр! — Майклз еще раз отсалютовал, и Торрес ушел.

— О да-а, — обрадовался Блюменталь. — Схожу сначала в боулинг, а потом в Мясовозку!

— Ну уж нет, — остудил его Форд. — Сначала вы с Лоусоном перевезете пленных в центр содержания. Проследите, чтобы Лепайн отделил их от остальной дряни. Я не хочу, чтобы с ними что-нибудь случилось до того, как их допросит полковник.

Лоусон ухмыльнулся, потершись тазом о зад Червя.

— Они заставят тебя визжать, как свинью, парень!

Червь возмущенно вскрикнул, и Бейкер шагнул вперед.

— Оставь его в покое, чтоб тебя!

— Черт, профессор, — сказал Лоусон, — ты пожалеешь, что он не остался с нами, когда тобой займется полковник!

Бейкер гневно сжал кулаки, впился пальцами себе в ладони. Блюменталь толкнул его вперед. Когда Блюменталь уводил ученого, Бейкер не спускал глаз с Лоусона, пока тот не отвернулся, занявшись оковами Червя.

Центр содержания располагался в старом кинотеатре — из тех больших однозальных кинотеатров, что вышли из моды с появлением мультиплексов. Тротуары вокруг здания патрулировали тяжеловооруженные охранники, на крыше были расставлены постовые. Еще больше солдат слонялось по вестибюлю — они равнодушно оглядели новоприбывших.

Блюменталь подошел к билетной кассе и обратился к сидевшему в ней постовому:

— К тебе двое новеньких, Лепайн. Сержант Форд желает, чтобы ты поместил их отдельно от остальных.

— И каким образом, мать твою, я должен это сделать? — возразил мужчина. — У нас и так не хватает мест для всех, а ты хочешь еще, чтобы я нашел отдельную комнату для этих мудил?

— Я просто передаю, что велено. А ты сам думай.

— Думаю, их можно закрыть на балконе. — Лепайн указал на Бейкера. — Ты чем занимался до воскрешения, мудила?

— Я ученый, — сообщил ему Бейкер, прикусив язык, чтобы не добавить, что именно он все это устроил.

— Ученый, значит? — усмехнулся Лепайн. — Что ж, тогда, думаю, сможешь собирать мусор или ворочать мешки, как все остальные.

— Только не эти двое, — отрезал Лоусон. — По крайней мере, пока. С ними хочет встретиться полковник. Особый приоритет. Особая важность.

— О-о-о-о, — издевательски протянул Лепайн. — Высокие гости, выходит? Ну да, в таком случае пусть посидит в целости и сохранности.

Он вышел из-за стеклянного окошка и приказал двум охранникам сменить Блюменталя и Лоусона. Затем, шагнув через двойные двери, приблизился к Бейкеру и Червю, и поднялся по винтовой лестнице, остановившись перед запертой на цепочку дверью. Пока один из дюжих охранников держал их под прицелом своей M-16, Лепайн вынул из кармана связку ключей и отпер цепочку. Затем проводил их внутрь.

— Большинство местных спит внизу, — сообщил Лепайн тоном экскурсовода, — но вам двоим мы предоставим пентхаус.

Они оказались на балконе с видом на зал кинотеатра. В алькове стояло четыре красных, обитых бархатом кресла с откидными спинками, все покрытые плесенью, — и больше ничего. В самом зале большинство кресел было вырвано из пола и свалено в кучу в углу. Вместо них на полу валялись заплесневелые матрацы. Экран остался на месте, но был весь изрисован небрежными граффити, а местами и ободран. Из окна проекционной кабины, заметил Бейкер, торчал пятидесятикалиберный пулемет. Над двумя пожарными выходами по обе стороны от экрана, как он заметил, были приварены стальные пластины. Центральный проход заполняли блестящие осколки, видимые даже в тусклом свете. Посмотрев вверх, Бейкер увидел медную цепь, свисавшую с потолка.