— Да ладно тебе… — шепотом одернул ее Май. Потому что хотя и жаль было шара, еще больше было жаль несчастного Лыша. В нем не осталось ни капли обычной сдержанной уверенности. Он встал на колени над осколками и смотрел на них, кажется, с горьким размышлением: «Что тут можно сделать, как починить?»

Ничего нельзя было сделать. Лежала на доске половинка с уцелевшей жестяной головкой и петелькой, а вокруг нее сверкала чешуя мелких осколков.

— Можно будет повесить на елку половину, — предложил страдающий за Лыша Толя. — Если повернуть разбитой частью назад, получится, что шарик целый.

Но Поля, которая спорила редко, здесь выразила печальную правду:

— Это все равно, что ставить на стол вместо торта пустую коробку от него…

— Не пустую коробку, а половину торта! — возмутился Толя. Наверно, хотел таким спором заглушить общее огорчение. Но Поля только махнула рукой.

И тогда нашел решение Грин.

— Смотрите! Можно сделать прожектор! И пускать им по елочным веткам зайчиков, будет как салют! И получится, что шар не погиб!

В самом деле, внутренность половинки шара сияла, как рефлектор. Снаружи-то шар был желтый, а внутри — как чистейшая зеркальная амальгама. Словно отражатель фары сказочного автомобиля. Казалось, он просил: дайте мне света, и я оживу!

— А ведь правда… — улыбчивым шепотом откликнулся Май и благодарно посмотрел на Грина.

— Надо лампочку от фонарика, — деловито сказала Грета. — И батарейку. Найдется?

— Можно свечку, — посоветовал Грин. Он понимал, что предлагает пусть крошечное, но все-таки волшебство. — Как в кулибинском фонаре. Да, Май?

— Да, — сразу понял его Май. — Шар елочный и свечка елочная, они найдут общий язык…

— Тогда нужны спички, — рассудила Света. — Толя, сбегай на кухню…

— Не надо, у меня есть, — насупленно оживился Лыш. Встал (на его коленках блестели прилипшие чешуйки шара, золотистые и серебристые). Оттопырив локоть, полез в карман безрукавки, вынул коробок.

— Откуда у тебя? — старательно встревожилась старшая сестрица. — Ты что, куришь за сараями?

— Не за сараями, а на Рыбкином пустыре, — прежним сумрачным тоном ответствовал брат. — И сигареты я закуриваю зажигалкой. А спички, это чтобы ковырять в зубах у дракона Дрыни, который там живет в пустой бочке.

— Балаболка, — с облегчением сказала Грета.

Выбрали свечку подлиннее, слегка расплавили снизу, прилепили на край сундука. Постепенно обретающий прежнюю деловитость Лыш, зажег фитилек. Пламя было маленьким, ярким и чуть колыхалось от общего дыхания.

Света забеспокоилась:

— Дом не спалим?

— Нет, — сказал Май. — Толя, выключи свет. Грин бери отражатель. Твоя идея, ты и пробуй…

Грин взял за проволочное ушко невесомую половинку шара. Присел у сундука на корточки. Осторожно-осторожно придвинул рефлектор к свечке — так, чтобы дрожащий огонек оказался в фокусе отражателя.

Дальше случилось удивительное.

Из половинки шара метнулся золотым лезвием луч. Пробил чердачный полумрак и горящим пятном лег на дверцу облезлого платяного шкафа. Пятно было круглое, сияющее, как спустившееся с неба солнышко.

От елочной свечки — такая светоносная сила!

— Мамочка моя… Гиперболоид… — выдохнула Грета.

У Грина дрогнула рука. «Солнышко» заметалось по чердаку и вернулось на прежнее место.

— Ну и прожектор. Даже не верится… — прошептала Света. Боязливо подставила под луч ладошку, засмеялась: — Ой как тепло. Пушисто даже…

Все по очереди (даже Лыш) «потрогали» ладонями небывалый луч, его ощутимую мягкую теплоту.

— Это… даже вопреки законам физики… — пробормотала Грета.

— Наверно, здесь другие законы, — тихонько отозвался Май.

— Какие? — так же тихо спросил у него Грин (хотя догадывался).

— Потому что сказка, — ответил вместо Мая Толя. — Шар впитывал елочные сказки много лет подряд, и вот…

— И разные истории слушал, — продолжила брата серьезная Поля. — И песни… Сказка сильнее физики.

— Может, она просто усиливает физику, — недовольным тоном заметил Лыш.

— Правильно, Лыш, — обрадовался Май. — Ты всегда точно объясняешь!

И Лыш наконец улыбнулся.

Подал голос и Грин:

— Физика — это полезно. Только электричества не надо. Пусть всегда будет свечка, чтобы сказка не терялась…

И Май обрадовался опять:

— Правильно, Грин! Здесь нужен живой огонь!

Ободренный Грин стал развивать идею:

— Хорошо бы все это как-то закрепить. А то ведь стекло-то совсем хрупкое. Дыхнешь не так — и осколки…

— Надо сделать прибор. Вроде гиперболоида… — опять вспомнила книжку Алексея Толстого Грета.

…Прибор соорудили быстро.

Техническим руководителем сделался Лыш. Первым делом он велел разыскать пустую консервную банку, убрать с нее крышку, выровнять края. Потом сказал Маю, что нужен скульптурный пластик — тот, которым иногда пользовался в своих работах Анатолий Андреевич. Май принес. Пошли на двор, там на костерке из щепок разогрели пластик в жестянке, он стал жидким как кисель. Теперь предстояло самое главное…

— Сделаешь? — спросил Грина Май. Но Грин оробел:

— Давай лучше ты. У тебя пальцы умелые…

Май не спорил. Очень бережно стал погружать половинку шара выпуклой стороной в жидкий пластик. Все перестали дышать: «Ох, не лопнул бы…» Хрупкий рефлектор не лопнул, послушно ушел в «кисель» до краев. Пластик быстро загустел, затвердел в снятой с огня банке. Тоненькое стекло теперь оказалось в прочной оболочке. Май пинцетом подровнял зубчатые краешки отражателя.

Вернулись на чердак, нашли дощечку, жестяной полоской закрепили на ней банку с рефлектором — «в стоячем на боку положении». Из той же тонкой жести сделали подсвечник (Поля назвала его — «тюльпанчик»). Приделали «тюльпанчик» к доске так, чтобы головка свечи оказалось в фокусе отражателя. Причем укрепили его на гибкой жестяной подставке, чтобы свечку можно было перемещать: ведь она будет сгорать, а огонек всегда должен быть в середине рефлектора.

Решили назвать изготовленный аппарат лучемётом. Название «гиперболоид» никому, кроме Греты, не нравилось. Во-первых, язык сломаешь, во-вторых, гиперболоид принадлежал инженеру Гарину, а тот был порядочная скотина…

Лучемет наладили, свечку вставили.

Зажгли…

Снова сияющий луч прошил сумрак чердака.

Теперь можно было управлять лучом, посылать его куда хочешь. Держи дощечку в ладонях, поворачивай как угодно (смотри только, чтобы огонек не погас)…