— Теперь посадите? — в голосе Георгия слышится насмешка.

— Положим, — успокаиваю его я. Думаю, у него не возникло сомнений в правдивости моих слов. — Подумай. Ты можешь нам помочь, можешь возвращаться в часть. Дело твое. Если решишь нам помочь, жду звонка по этому телефону. — Я протягиваю ему телефон клуба «Дети подземелья». Проследить его все равно не возможно, Точнее, почти невозможно. Во всяком случае тот, кто собирается вычислять наш телефон, будет неприятно удивлен, узнав, что, по сведениям ГАТС, расположен он в доме, сгоревшем три ода назад. Риск? Несомненно, риск. Однако риск считается оправданным, когда приносит ожидаемые результаты. Все остальное в таком случае значения не имеет. — Домой лучше не ходи. У тебя есть место, где можно отсидеться?

— Есть, — задумчиво произносит Георгий.

— Вот и ладненько. До встречи.

Итак, операция прошла успешно. Прошла, дав весьма неожиданные побочные результаты. Их ещё предстояло осмыслить и, как было принято говорить, «сделать надлежащие выводы». Пока же я гляжу в спину уходящему младшему сержанту, гадая, удалось ли мне убедить его помочь нам? Я более чем убежден в том, что Георгий и, очевидно, никто другой, является на сегодняшний день хранителем секретов своего отца. Не знаю, в курсе ли младший сержант, что это за секреты или же в его распоряжении лишь «черный ящик», но так или иначе — он единственный, кому в этом деле что-то известно.

А известно ли? Быть может, он сам пытается докопаться до истины? Нет. Навряд ли. Откуда бы ему знать, что у отца назначена встреча с генералом. А если он и знал, то с чего бы ему оставаться возле дома дальше. Ждать, когда убийца явится на место преступления? Вот уж нет! Да и сколько там того отпуска по семейным обстоятельствам, чтобы так вот ждать?

Придется вам, Георгий Олегович, идти на риск, придется делать выбор. А иначе никак. То есть можно, конечно, засунуть голову в песок, сказать, что ничего не было, и поставить крест на деле своего отца. Вытоптать память о нем. Теоретически можно. Но чтобы боец Софринской бригады, чтобы сын офицера, чтобы, наконец, Георгий Сухорук, каким я его успел узнать, пошел на это… Невозможно, потому что невозможно никогда! Значит, надо ждать! Подождем. Времени у Сухорука не много, тянуть с ответом он будет вряд ли.

Итак. Что у нас ещё на сегодня? Первым делом, звякнуть Славе в «детский сад» и порадовать нашими успехами. Опять же, предупредить о возможном звонке младшего сержанта Сухорука. Дальше рулим в сторону Птахиного отца. Интересно, чем он нас решил порадовать? Ну, и гвоздь нашей сегодняшней программы — визит к генералу Банникову, будь он трижды неладен. Хорошо бы, кстати, спросить у него, кто такой этот самый господин Баландин. Конечно, навряд ли это будет кстати, но отчего бы не помечтать?

Занятый подобными размышлениями, я дохожу до стоянки, где мирно пасется моя «Шкода». Идти сюда, конечно, далековато, зато нет необходимости опасаться, что какой-нибудь очередной бдительный пенсионер с собачкой внезапно вспомнит, что эта самая машина вчера на ночь глядя дежурила неподалеку от рыбаковского дома.

В дорогу, господин майор. Отечество ждет от вас подвига и, не мигая, смотрит вам в след широко открытыми от ужаса глазами. Времени ещё предостаточно, поэтому необходимости гнать машину, вызывая праведный гнев работников госавтоинспекции, нет. Я кручусь по городу, в который раз отрабатывая для себя возможные пути отрыва от хвоста. Заниматься время от времени подобной практикой уже давно вошло у меня в привычку. После случая в Амстердаме, когда намеченная для отхода трасса оказалась перекрыта из-за каких-то дорожных работ, подобные прогулки составляют едва ли не большую часть наезженного мною километража.

* * *

Все! Время, отведенное под экскурсию по столице, вышло, и пора мчать за материалами полковника Потапова. Посмотрим, чем удружила нам родная милиция. На встречу у нас получится самое большее — минут тридцать. Потом — на Лубянку. А то, глядишь, иссохнет от печали господин генерал — лейтенант, высматривая меня из окна своего кабинета.

Птаха ждет меня на углу, возле управления. Что ж, это к лучшему. Меньше лишних глаз.

— Привет, Сашенька. — Она усаживается на сидение рядом со мной и смахивает со лба непослушную рыжую прядь. — Весь в трудах?

— Как обычно, солнышко. — Я широко развожу руками. — Разве когда-то было иначе?

Ее рука моментально оказывается в моей, и я целую по очереди каждый пальчик.

— Рад тебя видеть, Анечка.

— Я тоже. Как продвигается дело?

— Твоими молитвами.

— Тогда его уже можно закрывать, — усмехается она, — и сдавать в архив.

Однако мне почему-то кажется, что, несмотря на улыбку, подобный поворот событий её не больно радует.

— Если бы!

— Ладно, — продолжает ерничать она. — Товарищ резидент. Докладывает связная агента… Как у нас, кстати, называется этот агент?

— Неважно, — перебиваю я.

— Как скажешь. — она с деланным безразличием пожимает плечами. — На, держи.

Птаха протягивает мне увесистый конверт.

— Здесь ксерокопии платежей «Приватир-Инвеста», прошедшие через московские банки за последние два года. За эту штуковину кое-кто отвалил бы неслабые деньги, но тебе, как старому другу, бесплатно. Тем более, да отсохнет рука, грабящая молодоженов, — изрекает она с какой-то горькой патетикой.

Ну вот! Слезай, приехали!

— Анечка… — начинаю я с укоризной.

— Стоп! Ни слова больше. Я сама все знаю. Не кто иной, как я, сосватала тебе Натаху. Это все моя идея. Хотя, признаться, скорость, с которой ты претворил её в жизнь, меня восхитила. Не обращай внимания на мои колкости. — Она кладет свою руку поверх моей. — Пожалуйста. Я действительно за вас очень рада… — Она вздыхает и на минуту замолкает, думая о чем-то своем. — Я так рада, что аж плакать хочется. Прости. Что возьмешь со слабой женщины? Даже если она сильная? Все. Проехали. К делу. То, что я притащила — интересно?

— Очень! Ты не представляешь себе, как я тебе благодарен.

— Да уж постараюсь представить. Что ещё нужно?

— Ой, и не спрашивай. Столько всего, что и подумать страшно.

— А если вдруг?

— Имена поставщиков, имена приемщиков, крыша, сроки и направления поставок, объем и места закупки — только перечислять, и то час времени уйдет.

— Хорошо. Допустим. А где все может быть?

— В виде золотого песка в десятках удаленных друг от друга мест. В концентрированном виде, так сказать, слитками в голове и, возможно, в компьютере Тараса Горелова.

— Так нужно их изъять оттуда! — безапелляционно заявляет Птаха.

— Хорошо бы. Вопрос — как?!

— Сашенька, ты рассуждаешь ну, прямо как маленький. Взрослый дядя. Мог бы знать, что путь к сердцу мужчины, при умелом, естественно, обращении, лежит через постель. К его компьютеру и остальным частям тела, в общем-то тоже.