Зато я там могу бывать совсем одна.

Ах, как хотелось бы на волю мне порою!

Касильда

(тихо)

На волю? Если так, я это вам устрою.

Да, государыня; чем хуже мрак тюрьмы,

Тем более искать имеем право мы

Тот ключик золотой, что отомкнет засовы.

Он у меня в руках, и если вы готовы,

Наперекор им всем, я вам могу помочь:

Под маской в город мы уйдем в любую ночь.

Королева

О боже! Замолчи!

Касильда

Легко и безопасно...

Королева

Довольно, никогда!

(Отодвигается от Касильды и снова погружается в задумчивость.)

Я всех боюсь ужасно!

Зачем, зачем я здесь, а не в родной стране?

Как у родителей жилось привольно мне!

Мы бегали с сестрой в лесу и на поляне

Свободно. Иногда встречались нам крестьяне —

Мы с ними весело вступали в разговор.

Как были счастливы мы с нею до тех пор,

Пока не прибыл к нам с посольством из Испаньи

Какой-то человек, весь в черном одеянье.

«Принцесса, — он сказал, — вас ждет испанский трон!»

Прижалась я к сестре; отец был восхищен,

А мать заплакала. Теперь уж плачут оба.

Касильда! Здесь кругом все только мрак и злоба!

Я птичек привезла — нет больше ни одной.

Касильда, искоса поглядывая на обер-фрейлину, делает движение, каким сворачивают шею птице.

Мне не дают цветов страны моей родной,

И слова нежного ждала бы я бесплодно...

Я королева здесь — там я была свободна,

Да, ты права, стена ужасно высока,

И мрачен вечером наш парк. Тоска, тоска!

Издали слышится пение.

Что это — там поют?

Касильда

Окончив труд тяжелый,

Проходят прачки там с реки толпой веселой.

Пение приближается, можно разобрать слова. Королева жадно слушает.

Голоса за сценой

К чему щебечут птицы

В густой тени ветвей?

Твой голос серебристый

Всех певчих птиц нежней.

К чему на небе звезды

Блестят во тьме ночей?

Твоих очей сиянье

Небесных звезд ясней.

К чему цветок душистый —

Весною красота?

Прекрасней алой розы

Цветут твои уста.

Ведь песни райской птицы,

Живой души цветы

И звезды в ясном небе —

Любовь, все это ты.

Голоса удаляются, затихая.

Королева

(мечтательно)

Ах, о любви поют, и радость в их напеве!..

Мне сладко слушать их и больно.

Герцогиня

(дуэньям)

Королеве

Мешает пение. Прогнать их от ворот!

Прогнать немедленно!

Королева

(с живостью)

О нет, наоборот!

Пусть с миром здесь они проходят по аллее.

(Касильде, указывая на окно в глубине.)

Пойдем на них взглянуть, там будет нам виднее!

(Направляется с Касильдой к окну.)

Герцогиня

(поднимаясь и делая реверанс)

Ее величеству нельзя смотреть в окно.

Королева

(останавливаясь и возвращаясь на прежнее место)

И этого нельзя! Ну что же, все равно...

Оставь, не для меня закаты в небе чистом,

Ни вечер, гаснущий в сиянье золотистом,

Ни песня мирная, звучащая вдали.

Сказала я «прости» всем радостям земли.

И видеть мне нельзя божественной природы,

И даже видеть мне нельзя чужой свободы!

Герцогиня

(делая присутствующим знак выйти)

Святых апостолов мы память ныне чтим.

Идемте.

Касильда делает несколько шагов к двери. Королева ее останавливает.

Королева

Как! И ты?

Касильда

(указывая на герцогиню)

Приказ неумолим:

Ослушаться нельзя.

Герцогиня

(дамам)

К себе пройдите все вы.

(Низко кланяясь королеве.)

Теперь молитвы час настал для королевы.

Все уходят с глубокими реверансами.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Королева

(одна)

Молитвы час настал? Скажи — мечтаний час.

Куда бежать от них? О, кто меня бы спас?

Без света я в тюрьме.

(Мечтательно.)

И чудится всегда мне

След окровавленной руки на белом камне.

Он руку ранил в кровь! Но сам он виноват:

Там всюду острия железные торчат,

Стена так высока... Как можно ночью темной

Идти дорогою такой головоломной?

Но жизнью он своей пожертвовать готов,

Чтобы оставить мне букет моих цветов!

В последний раз, его подарок обнаружив,

Я над моей скамьей нашла обрывок кружев —

Висел на острие, весь кровью залитой...

И я его сняла. О, капля крови той,

Упавшей за меня, всех слез моих дороже!

(Погружаясь в мечтанья.)

Но помощи твоей я лишена, о боже!

Он каждый раз кладет цветы мне на скамью —

И я беру цветы... и клятву в том даю,

Что я в последний раз подобный грех свершаю.

И каждый раз клянусь — и клятву нарушаю!

И сила тайная влечет туда меня.

Он ранен. Он туда не приходил три дня.

Но кто бы ни был ты, о друг мой неизвестный,

Ты понял, что я здесь — как птица в клетке тесной,

Что в одиночестве печален мой удел.

Мой верный тайный друг! Меня ты пожалел.

Не хочешь ничего, не требуешь, не просишь —

И только кровь свою мне в жертву ты приносишь,

Чтобы дарить цветы, опасности презрев,

Несчастнейшей из всех несчастных королев.

Ты следуешь за мной во мраке верной тенью —

И сердцем я судьбы подвластна повеленью.

Пусть матери твоей любовь тебя хранит

И жизнь твою — моя молитва осенит.

(Поднеся руку к сердцу, горячо.)

Вот здесь его письмо. Оно меня сжигает...

(Снова погружаясь в задумчивость.)

Судьба гнетет меня — и тут же помогает.

Так странно! В жизни мне она послала двух:

Один — злой гений мой, другой — мой добрый дух.

Я ощущаю их присутствие, не видя.

Один — любя меня, другой же — ненавидя,

Но оба здесь они, со мной везде, всегда.

Чего мне ждать от них? Погубит ли вражда

Или спасет любовь? Не знаю, все возможно.

Быть королевою — о, как это ничтожно!

В молитве помощь я попробую найти.

(Опускается на колени перед Мадонной.)

О матерь божия, спаси и просвети.

Склони ко мне свой взор, о пресвятая дева!

К тебе поднять глаза не смеет королева.

(Прерывает молитву.)

Цветок, письмо его — жгут горячей огня!

(Порывистым движением достает из-за корсажа измятое письмо, засохший букет из маленьких голубых цветочков и кусочек кружева,