Доктор Рафаэль объяснил, что ему пришлось полагаться на словари, чтобы перевести эти слова с болгарского языка на латинский, а затем на французский. Он нашел несколько раннеславянских текстов с примечаниями и обнаружил там соответствия с латинскими словами. Пытаясь устранить противоречия, он заменил такие слова, как он думал, правильными терминами, проверив каждый из них по контексту, чтобы убедиться, что смысл передан верно. В то время недостаток точности казался доктору Рафаэлю делом неприятным, но вполне обычным, своеобразным допущением, которое необходимо в работе с любой древней рукописью. Теперь же он увидел, что его метод как минимум испортил чистоту языка, а в худшем случае привел к вопиющим ошибкам в переводе.

Исследуя список вместе, мы скоро нашли раннеболгарские слова, которые были искажены. Поскольку эти слова были довольно простыми, я взяла ручку доктора Рафаэля и показала ему ошибки. Деопус написал слово «злото» (зло), которое доктор Рафаэль принял за «злато» (золото) и перевел фразу «перед ангелом, точно сделанным из зла» как «перед ангелом, точно сделанным из золота». Точно так же Деопус написал слово «дух» (дух, душа), которое доктор Рафаэль неправильно перевел как «дъх» (дыхание), и предложение «Так умерла его душа» превратилось в «Это и не дало ему дышать». Но нашей целью был наиболее интригующий вопрос: являлось ли название «Гяурското Бёрло», которое Клематис дал пещере, раннеболгарским топонимом или тоже было искажено? Я написала слова «Гяурското Бёрло» правильной кириллицей, а затем латинскими буквами:

Гяурското Бърло

GYAURSKOTO BURLO

Я внимательно всматривалась в лист бумаги, словно буквы вот-вот растают и выплеснут на страницу свой истинный смысл. Но несмотря на все усилия, я не видела, как эти слова можно было неверно истолковать. Хотя этимология названия «Гяурското Бёрло» была мне незнакома, я знала одного человека, который разобрался бы в истории этого названия и в том, как оно могло исказиться в руках переводчиков. Доктор Рафаэль уложил рукопись в кожаный футляр и для лучшей сохранности обернул его хлопчатобумажной тканью. В сумерках мы с супругами Валко приехали в мою родную деревню, чтобы поговорить с бабушкой.

Право знать мысли Валко, не говоря уже о рукописях, было именно тем, чего я так долго желала. Еще несколько месяцев назад меня почти не замечали, я была обычной студенткой, но мне хотелось показать себя. А сейчас мы втроем стояли в сенях моего деревенского дома, вешали пальто и вытирали обувь, а потом я знакомила преподавателей со своими родителями. Доктор Рафаэль был вежлив и приветлив, как обычно. Он являл собой воплощение этикета, и я начала сомневаться, а его ли я видела с Габриэллой. У меня в голове не укладывалось, что воспитанный джентльмен передо мной и негодяй, обнимающий свою пятнадцатилетнюю студентку, — одно и то же лицо.

Мы сидели за гладким деревянным столом на кухне в каменном доме моих родителей, а баба Славка изучала рукопись. Хотя она много лет прожила во французской деревне, она ничем не напоминала местных уроженок. Она повязывала волосы ярким шарфом, носила большие серебряные сережки и сильно красила глаза. На пальцах переливались золотые перстни с драгоценными камнями. Доктор Рафаэль объяснил ей наши трудности и передал рукопись и список непонятных слов из отчета Деопуса. Баба Славка прочла список и, осмотрев рукопись, встала и пошла к себе в комнату. Вернулась она оттуда со стопкой непереплетенных листов, которые, как я вскоре поняла, оказались картами. Она показала нам карту Родоп. Я прочла названия деревень, написанные кириллицей, — Смолян, Кестен, Жребево, Триград. Все они располагались неподалеку от места, где родилась бабушка.

Гяурското Бёрло, объяснила она, означает «убежище неверных» или «тюрьма неверных», как правильно перевел с латинского доктор Рафаэль.

— Неудивительно, — продолжала бабушка, — что Гяурското Бёрло не смогли найти, поскольку такого места не существует.

Баба Славка показала пещеру недалеко от Триграда, соответствующую по описанию той, которую мы искали. Она долгое время считалась мистическим местом, откуда Орфей спускался в подземный мир. Сельчане благоговели перед этим геологическим чудом.

— Эта пещера очень похожа на ту, которую вы описываете, но она называется не Гяурското Бёрло, — сказала баба Славка. — Ее название — Дьяволското Гёрло, Глотка Дьявола. Его здесь нет, и ни на одной карте нет, потому что я сама нашла ее. Я услышала музыку, звучащую из ущелья. Именно поэтому мне хотелось, чтобы ты занялась своей наукой, Селестин.

— Ты была в пещере? — изумилась я.

Разгадка тайны, которую безуспешно искали Валко, была, оказывается, все это время так близко!

Бабушка улыбнулась.

— Она находится недалеко от древнего поселения вблизи Триграда, где я познакомилась с твоим дедом, а в Триграде родился твой отец.

Поскольку я помогла определить местонахождение пещеры, я думала, что мы с Валко вернемся в Париж и будем готовиться к экспедиции. Но, опасаясь скорой оккупации, доктор Рафаэль не хотел ничего слышать. Он поговорил с моими родителями, договорился, что мои вещи передадут с поездом, и супруги Валко уехали. Глядя, как они удаляются, я почувствовала, что все мои мечты и вся моя работа были напрасными. Оставшись в Эльзасе, я ждала известий о предстоящем путешествии.

И теперь мы приближались к Глотке Дьявола. Возле унылого деревянного указателя с черной надписью кириллицей Владимир свернул в деревню по узкой, покрытой снегом и льдом дороге, которая круто уходила в гору. Когда фургон скользил назад, Владимир включал понижающую передачу, и машина скрежетала. Сцепление помогало колесам вращаться на слежавшемся снегу, и фургон, накреняясь, нес нас все дальше вперед.

Поднявшись на самый верх, Владимир остановил фургон на горном уступе. Перед нами открылась бескрайняя заснеженная пустыня. Доктор Серафина обратилась к нам:

— Все вы читали записи преподобного Клематиса о его путешествии. Мы смогли добраться до входа в пещеру. Вам известно, что опасности, которые нас ждут впереди, совсем другого рода, нежели те, с которыми мы сталкивались прежде. Спуск в ущелье заберет у нас все силы. Мы должны спуститься четко и быстро. У нас нет права на ошибку. У нас отличное оборудование, но существуют определенные проблемы. Как только мы окажемся в пещере, мы должны быть готовы столкнуться с наблюдателями.

— Чья сила чудовищна, — добавил Владимир.

Внимательно посмотрев на нас, с самым серьезным выражением лица доктор Серафина сказала:

— «Чудовищна» — недостаточное определение для того, что мы можем увидеть. Целые поколения ангелологов мечтали о том, что однажды мы окажемся лицом к лицу с запертыми в темнице ангелами. Если повезет, мы достигнем таких успехов, какие никому и не снились.

— А если мы потерпим неудачу? — спросила я, всячески отгоняя от себя эту мысль.

— Силы, которыми они обладают, — ответил Владимир, — разрушения и страдания, которые они могут принести человечеству, невообразимы.

Доктор Серафина застегнула шерстяное пальто и надела кожаные военные перчатки, готовясь к атаке холодного горного ветра.