Там можно видеть знаменитый дворец с садом кардинала Феррарского, это очень красивое произведение, но во многих частях незавершенное, а теперешний кардинал[532] не продолжает работы. Я там все рассмотрел в подробностях и постараюсь здесь описать, хотя об этом предмете есть и книги, и общедоступные картины. Такое же брызганье огромного количества обузданных и стройных водяных струй, единственным механизмом которых можно управлять с большого расстояния, я видел в других местах во время своего посещения Флоренции и Аугусты, как уже было сказано выше. Орга́нную музыку, которая там звучит, играют настоящие орга́ны, правда, всегда одну и ту же вещь, и делается это посредством воды, которая падает с большой силой в круглый сводчатый подвал и приводит в движение имеющийся там воздух, принуждая его направляться в орга́нные трубки, а проходя через них, издавать звуки. Другой водяной поток вращает колесо, сплошь усеянное особыми зубцами, заставляя их в определенном порядке нажимать на клавиши орга́нов; тут также слышны звуки, измененные трубами[533]. В другом месте слышно пение птиц, которым подражают маленькие бронзовые флейты, видимые в регалях[534]; это они издают звуки вроде тех, что извлекают маленькие детишки, дуя в клювик глиняных свистулек, наполненных водой; это делается искусством, подобным орга́нному, а другие движители заставляют шевелиться сову, которая с высоты скалы внезапно прерывает эту гармонию, напугав птиц своим присутствием, а потом снова уступает им место; и так попеременно можно делать сколько угодно[535]. Дальше слышен словно пушечный выстрел; еще дальше – более частый и дробный треск вроде пальбы из аркебуз: это достигается резким падением воды в трубы, где воздух сжимается, а выходя оттуда, порождает этот звук. Все эти изобретения или подобные им основаны на одних и тех же принципах природы, я видел такие и в других местах.

Имеются там пруды или маленькие водоемы с облицованными камнем краями, с многими высокими столпами над этой балюстрадой, на расстоянии примерно четырех шагов меж ними. С вершины этих столпов с большой силой бьет вода, но не вверх, а в сторону пруда. Отверстия, будучи таким образом повернуты внутрь и друг против друга, выбрасывают воду и разбрызгивают ее над этим прудом с такой силой, что эти водяные струи взаимно сталкиваются друг с другом в воздухе и производят над прудом плотный и непрерывный дождь. Солнечные лучи, падая туда сверху, порождают и в глубине этого пруда, и в воздухе, и вокруг того места столь естественную и столь заметную радугу, что о той, которую мы видели в небе, сказать уже нечего. Я нигде такого не видел. Под дворцом имеются большие, искусно сделанные полости и отдушины, откуда выходит холодный пар, очень освежая весь низ здания с его помещениями; эта его часть еще не полностью завершена. Я видел там многие великолепные статуи, а именно то ли спящую, то ли мертвую нимфу и небесную Палладу.

Адонис, который у епископа Аквинского; бронзовая Волчица и Мальчик, вынимающий занозу с Капитолия; Лаокоон и Антиной из Бельведера; Комедия с Капитолия; сатир с виллы кардинала Сфорца[536]; и новой работы: Моисей в погребальной базилике Сан Пьетро in vincula; и прекрасная женщина у ног папы Павла III в новом соборе Св. Петра. Это статуи, которые мне больше всего понравились в Риме[537].

[Вилла] Пратолино, несомненно, построена из зависти к этому месту. В богатстве и красоте гротов бесконечно превосходит Флоренция; в изобилии воды – Феррара[538]; в разнообразии игр и приятных движений воды обе схожи, разве что Флорентийская имеет чуть больше миловидности в расположении и порядке всей совокупности места; Феррара – в античных статуях, а в дворцах – Флоренция; в местоположении, красоте окружающего пейзажа бесконечно превосходит Феррара, и я бы полностью высказался в пользу природы, если бы она не имела того крайнего несчастья, что все эти воды, кроме фонтана, который находится в маленьком саду на самом верху и виден из одного дворцового зала, извлечены исключительно из Тевероне, у которого он[539] похитил целый рукав и направил его в отдельный канал для своей надобности. Если бы это была чистая и пригодная для питья вода, а не такая, какая она есть – мутная и противная, это место было бы несравненным, а особенно его большой фонтан, самое красивое произведение ручной работы и более приятное для глаз, нежели все прочие постройки виллы, нежели любая другая вещь и в этом саду, и в других местах[540]. В Пратолино же, наоборот, вода для фонтана доставляется из большого далека. А Тевероне течет с гораздо более высоких гор, и поскольку местные жители пользуются им по своему желанию, пример многих лишившихся воды делает произведение этого кардинала менее восхитительным.

Я уехал оттуда на следующий день после обеда и миновал те обширные руины по правую руку от нашей обратной дороги, которые, как говорят, простираются на шесть миль и раньше были городом – так они тут называют proedium императора Адриана[541].