— Вот тебе колеса жрать, сука, — эхом раздавался чей-то дружелюбный голос.

Потом я пришел в себя, лежа на каталке в визжащей несущейся «скорой». Затем в огромном, выложенном белым кафелем помещении. Я сидел в углу, а прямо передо мной лежал на полу незнакомый мне мертвый старик. Я пытался закричать, но не мог.

— Чего дергаешься? — хохотал надо мной санитар. — Он уже мертвый, а ты пока нет. Но к утру все может измениться!

Снова каталка, коридор, вонь. Ко мне подходит чудовищная старуха и начинает щупать меня руками.

— Зина, это ты? — вопрошает старуха, а я отталкиваю ее рукой.

Снова щупают.

— Я не Зина! — кричу.

— Не Зина, не Зина, — смеется кто-то. — Зачем колеса ел?

— Не знаю...

— Еще будешь?

— Нет.

— Пошел вон отсюда.

Стою у входа, кашляя ободранным шлангом горлом, читаю табличку. Оказывается, я был в Склифосовского, в соматопсихиатрическом отделении.

Через две недели я приехал на комиссию. Меня пожурили за очередную попытку суицида, побеседовали и отправили восвояси. Вскоре в райвоенкомате мне выдали военный билет с пометкой «Годен к службе в военное время».

Получилось...

Вечером снова приехала мама Пули, привезла хавчик. Рыба соленая, помидоры, сушки, масло и хлеб. Возбудившийся Пуля принялся шуршать у плитки и сломал свет. Остаток вечера провели в темноте и тишине. Женька свалил домой, в палатке теперь я один живу.

Отъевшись соленой рыбой с хлебом, мы разошлись по магазинам. Расправившись с бутылками, купили на Мангуп еще продовольствия в виде двух килограммов перловки и килограмма гороха. Больше в магазинах ни хрена нету.

За труды одарил свой молодой растущий организм семечками и мороженым.

Организм доволен.

Пока сидел на скамейке и грыз семечки, меня осчастливил своим вниманием дворник.

— Хороший ты парень, — застал он меня врасплох.

— Это с чего вы так решили? — напрягся я.

— Ну, вот сидишь, семечки грызешь, я таких как раз ненавижу.

Я на всякий случай взял за лямку рюкзак с провиантом и приготовился бежать.

— Но ты ведь не даешь повода себя ненавидеть, — продолжал дворник. — Лашпорта от семечек на пол не кидаешь, аккуратно в урну складываешь...

— И что?

— А значит, есть повод с тобой выпить. Ведь грех не выпить с хорошим человеком!

Пока я переваривал сказанное, дворник молниеносно присел со мной рядом и сорвал шляпку с бутылки водки. Даже не пытаясь сопротивляться, я достал из бэга кружку...

Надо отметить, что я впервые закусывал водку жареными семечками. День зазвенел, зрение обострилось, дворник Николай Константинович стал лучшим другом. Захотелось поговорить, раскрыться, пожаловаться на что-нибудь этому внезапному собеседнику, но увы. Кругозор Николая Константиновича ограничивался лишь проблемами загрязнения окружающей среды, задержки вывоза мусора и обсуждением общего бескультурья населения города Севастополя. Я попытался добавить к глобальным мыслям Константиновича еще и проблему озоновых дыр, но, кажется, не преуспел в этом.

К концу бутылки я спросил о том, о чем хотел спросить любого крымского дворника с того момента, как увидел здесь дворников вообще:

— Николай Константинович, а из чего ваша метла сделана? А то я же приезжий, смотрю на это растение и не могу опознать. У нас, в столицах, метлы из прутьев, а это у вас точно не прутья.

— Эфедра хвощовая, — гордо сообщил эрудированный дворник. — Здесь немерено ее растет.

Название растения мне чем-то понравилось. Порывшись в рюкзаке, я достал «Наркологию» и углубился в поиски. Нашел — есть такая, чутье не подвело! И эфедрин добывается как раз из нее! Надо узнать, как именно он добывается, надрать этих кустов, притащить к Керилу и забодяжить винт!

Николай Константинович, пытаясь внимательно за мной наблюдать, вскоре заснул. Я аккуратно засунул пустую пляшку к нему в карман, у ближайшего куста эфедры оторвал ветку и направился домой.

Керил с Пулей меня обломали тут же:

— Не та это эфедра, Ринго, мы уже пробивали этот вопрос. Эфедрина в ней мало, а та, в которой много, растет в Казахстане. Ничего у тебя не выйдет.

Жалко...

Пока, Севастополь, — утром двинули на Мангуп.

На автостанции царил ужас и кошмар. Ощущение, что все жители Севастополя внезапно решили выехать на природу вместе со всеми своими домочадцами. И именно в нужном нам направлении — из автобуса номер 40 торчали руки-ноги, ведра и рюкзаки. Понятно, суббота, нам самим нужно было предусмотреть эту ситуацию.

О том, чтобы втиснуться, и речи быть не могло. Выкурив по сигарете, мы приняли решение, влезли в совершенно посторонний автобус и, доехав на нем до нашего поворота на Терновку, бодро зашагали к виноградникам. Вспоминая, как кто-то рассказывал про усиление охраны совхозных полей, мы засели среди красивой лозы и принялись объедаться. С собой брать не стали — все равно помнем, да и не дай бог сторож поймает. Тогда уж точно нам кирдык, не отмажемся, будем луплены и пороты.

На КПП, любезно улыбаясь пограничникам, зашли в магазин. Здесь выбор продуктов, как ни странно, куда больше, чем в городе. Купили супов, кисель и банку икры. Торжественно навешав лапши на уши водителю, вписались в экскурсионный автобус прямо до Мангупа. Икра до плато, конечно, не дожила, перед подъемом мы преломили хлеб и мигом ее сожрали.

В Графской был обнаружен прекрасный Фитиль, он приехал все же, еще во вторник утром. «Роял» и все вкусности, естественно, уже давно съедены, ну и бог с ними, у нас тоже есть.

Доброволец с Костиком находятся в состоянии крайнего уныния. Даже наркологические книжки не смогли поднять им настроение. Они явно отчаялись ждать Скрипу с его ежедневными обещаниями вот-вот встать, собраться и ехать в Загорск, не верят в его «завтраки» и ни на что не надеются. Собираются уезжать послезавтра. Зовут с собой, в Москву. Даже не знаю, что делать. Я вроде уже настроился провести весь октябрь на Мангупе, к тому же Скрипа пока здесь, и боюсь, если мы все разъедемся, то уже ни за что не встретимся. Я предложил следующее решение: Скрипа отправляет свои контейнеры с барахлом, мы все приезжаем в Загорск, там их ловим, заселяемся в дом и начинаем приводить его в порядок. А Скрипа спокойно едет обратно в Симферополь на свои суды и, разобравшись с делами, приезжает к нам в отремонтированный и благоустроенный дом.

Скрипа с таким планом вполне согласен. Значит, ждем отправки контейнеров.

На Мангупе стало потише.

Уехала Наташка Сладкоежка, свалили Ромчик и Ванька. Сегодня уезжают Кирилл и Шинель с обеими Виками. Наташка Мышонок, оказалось, с горы даже не слезала, поэтому и на стрелке не появилась.