— Что?

— Действительно, что, — его голос был низким. Зловещим. Печальным. — Насколько я помню, ты бросила в меня фаллоимитатор, — его губы изогнулись. — Обзывала меня. И так как сейчас у тебя нет схваток, то и оправдания такому поведению нет.

Все еще полностью одетый, Закари сел на край кровати.

— Кроме того, ты пыталась манипулировать мной, чтобы я делал то, что хочешь ты, а не то, что я считал правильным.

О-о-о. Анна предупреждала ее о его возможной реакции.

«Очень немногие мужчины могут устоять при виде женщины, доставляющей себе удовольствие. Разница в том, что, как только Зет задумается об этом, ему станет абсолютно ясно, что ты командовала им снизу. Тебе может не понравиться то, что за этим последует».

Возможно, с ней все было бы в порядке, если бы она послушала Анну. Проблема в том, что Джессика зашла еще дальше. Насмехалась над ним. А затем вышла из себя и накричала на него. И швырнула в него игрушку.

Не в силах встретиться с ним взглядом, Джессика опустила голову.

Она пыталась подтолкнуть его заняться с ней сексом и прекрасно знала, что он этого не хочет. Возможно, больше никогда этого не захочет. Кто бы захотел, в конце концов. Слезы выступили у нее на глазах. Она такая корова и…

— О чем, черт возьми, ты думаешь? — положив руку ей на грудь, он опрокинул ее на спину. Когда она начала сопротивляться, пытаясь снова сесть, он схватил ее запястья правой рукой и прижал их над ее головой.

— Прекрати! — она сопротивлялась. — Не надо. Я не хочу…

— Джессика. Остановись, — приказал он глубоким, красивым голосом, и она замерла. Взяв ее за подбородок, он провел большим пальцем по ее мокрой щеке.

Сморгнув еще больше слез, она уставилась на него. Что с ней не так? Устраивать истерики, потому что она не добилась своего? И обвинять Зета? Он всего лишь пытался защитить ее. Обделяя при этом самого себя.

И, как его саба, она отдавала власть в его руки. Это едва ли похоже на подчинение.

— Прости, — прошептала она.

— И ты меня, — ответил он спокойным голосом. — Во-первых, ты должна знать, что я звонил врачу, и он согласился, что на данный момент мы можем возобновить сексуальные отношения.

От нахлынувшего чувства унижения, она на секунду закрыла глаза. Он пытался сказать ей об этом, а она лишь кричала и швыряла вещи в ответ. Очень взрослое поведение, девочка.

Без сомнения, он раздражен.

— Теперь, когда ты больше не кидаешься в меня секс-игрушками, — сказал он сухо, — возможно, мы сможем поговорить разумно.

О-о-о. У нее было плохое предчувствие насчет…

— Я могу понять твой гнев. Но, котенок, — его голос стал нежным, — почему ты плакала?

— Ничего особенного.

Он сдвинул брови. Ложь, по мнению Мастера Зет, была серьезным преступлением.

— Я имею в виду, что просто была расстроена.

Он не отводил свой взгляд. Явно ей не поверил.

Это было невыносимо. Слезы снова потекли по щекам, ее защита пала.

— Я… я знаю, что ты больше не хочешь меня, и я чувствовала…

— Что? — он скользнул по ней взглядом, и на его лице появилось несчастное выражение.

Она ощутила, как на нее нахлынуло опустошающее чувство страдания. Теперь она заставила его чувствовать себя неловко, а ведь он не сделал ничего плохого. Это все ее вина.

— Котенок, — произнес он мягко. — Я не думаю, что был хоть один момент с тех пор, как мы встретились, когда бы я не хотел тебя. Я знаю, что тебе не нравилось, как ты выглядела, пока вынашивала ребенка, но я думал, что это пройденный этап.

О, Боже, почему она должна быть такой неуверенной в себе?

— Ты преодолел, мы преодолели это. — Потому что в те месяцы беременности она видела себя в его глазах, видела, какой красивой она была с его ребенком, растущим внутри нее. Какой благоговейный трепет он испытывал. — Но теперь… — она прикусила губу, не в силах продолжить.

Коснувшись щеки, он приподнял ее лицо. Его тепло словно проникало в нее, а его контроль сломил остатки ее сопротивления.

— Расскажи мне.

— Я больше не вынашиваю ребенка, и я огромная, и… и все обвисло, и…

Он грустно покачал головой, затем взял ее руку и опустил себе на пах. На очень, очень, очень сильную эрекцию.

— Разве это похоже на то, что я не хочу тебя?

Жар охватил ее, когда она начала ласкать его. Джессика хотела, чтобы он был внутри нее, хотела…

Их глаза встретились, и, о, Боже, он опять вошел в роль Мастера.

— Как давно тебя это беспокоит? — спросил он чересчур мягко.

Она с трудом сглотнула.

— С тех пор как… — С того дня, как она увидела в зеркале свой живот после рождения Софии. — С недавнего времени.

— Я понял, — медленно, он поднял ее руки и снова зафиксировал их над ее головой. Его сильные пальцы легко удержали оба ее запястья. — У нас было соглашение, что ты скажешь мне, когда почувствуешь себя неуверенно?

— Да, — прошептала она. — Но ты отстранился от меня, — ее гнев вспыхнул с новой силой. — Ты даже не обнимал меня по ночам.

— Это правда. Не обнимал, — он на самом деле усмехнулся. — Джессика, я хотел тебя так сильно, что боялся взять тебя во сне.

Зет не лгал. Он никогда не лгал. Пьянящий коктейль из тепла и облегчения разлился по ее венам. Муж не пытался отстраниться от нее.

С полуулыбкой он погладил ее по щеке.

— Хорошо. Есть с чего начать.

Начать. Звучит не очень хорошо.

— Что ты имеешь в виду? — Выйти замуж за психолога было действительно плохим решением. О чем она только думала?

— Мы продолжим говорить о том, что тебя беспокоит. Осмелюсь предположить, что длительный период без какой-либо близости усилил твои страхи.

Она могла только согласно кивнуть.

— Тем не менее, я хочу получать от тебя ежедневный отчет за следующий, скажем, месяц.

Когда она начала хмуриться, его глаза потемнели, превращая ее силу воли в кашу.

— Но мне не нравится вести дневник.

— Я знаю, зверушка. Мы что-нибудь придумаем. Возможно, электронная таблица. Разные цвета, в соответствии с системой оценок. Как ты воспринимаешь свое тело. Каким, по-твоему, я его вижу. По шкале от одного до десяти. С пометками на полях.

Хм. Это казалось выполнимым. Она сможет суммировать результаты и рассчитать средние показатели за неделю, а также составить график, чтобы отслеживать, если…

Его глаза светились весельем.

— Ты смеешься надо мной.

— На самом деле я влюблен в тебя, — мягко сказал он. — И рад, что моя Джессика вернулась.