Я носилась по квартире, а сын и мама смеялись надо мной.

Перед глазами, мелькали словно пятна: красное, черное, серебро… Но казалось, что ничего не подходило. Ничего не было достойного.

На телефон пришло смс, и я была рада отвлечься, а когда прочитала его расслабилась по полной.

«Надень те трусики. Будем с тобой парочкой во всем!

Я серьезно. Мне нужны твои трусы в горошек!»

А дальше его фото в зеркале, где он стоит в боксерах в красный горошек.

Чуть не упала на пол от смеха.

Остановила свой выбор на элегантном черном платье. Тонкие бретельки открывали вид на шею и ключицы, а тот факт, что под него не предусматривался лифчик, вообще распалял мое сексуальное нутро.

Стоило увидеть его в рубашке и брюках, как мне захотелось броситься ему на шею.

Я была так счастлива. Все происходящее в моей жизни было сравнимо со сном, потому что, все мои мечты и желания осуществлялись.

Сердце замирало от каждого его шага в мою сторону, потому что я не могла и пошевелиться.

Еще тогда, больше четырех лет назад, когда я впервые увидела его, я пропала в один миг. Потерялась в пространстве, и он один смог возвратить меня назад.

Да, мы прошли через многое, но главным событием наших отношений стала любовь. Она была.

Она есть.

Те моменты были переполнены ею, а сейчас нам пора строить новый мир, на четверых.

Я приложу все свои силы, для этого счастья. Буду отдаваться каждый день моим детям, и я уверена, что в скором будущем мужу.

Он же не станет ждать с предложением и переездом. Этот мужчина, в некотором роде, стал для меня прозрачен.

Хватает меня, словно медведь, и целует. Головокружительно, властно, ласково и нежно.

Умираю и возрождаюсь… в его руках, рядом с ним…

– Люблю тебя, – говорит и целует, говорит и целует…

– Люблю тебя, – отвечаю, как могу.

– Надеюсь ты исполнила мою просьбу, – спрашивает, оторвавшись от меня.

– Возможно, но ты об этом не узнаешь.

– Как это?

– У нас первое свидание, молодой человек, – наиграно возмущаюсь и бью по рукам, которые нагло сминают мои ягодицы. – Имейте совесть. Я не давала вам согласия, чтобы вы меня лапали.

Убираю его ладони с себя, но он по-прежнему стоит так же близко.

– А ничего, что ты уже сына родить от меня успела.

– О черт, ладно, – кладу руки на место, – тогда продолжай, – обхватываю шею и сама его целую.

Смеемся и садимся в машину, где еще какое-то время проводим за нежностями.

Приезжаем в его ресторан в честь меня и поднимаемся куда-то наверх. Понятия не имею куда он меня ведет, но безумно интересно. Само здание в два с половиной этажа.

«На крышу что ли?»

Останавливается перед дверью.

– Зайчонок, теперь я должен завязать тебе глаза.

– Ну, Марк. Это не честно. Я, итак, удивлюсь. Уже удивлена.

– Милая, пожалуйста.

– Знаешь, когда ты был ворчуном и вечно хмурым, с тобой было гораздо интересней спорить. Когда плюш успел отрастить?

Смеется и аккуратно, чтобы не зацепить рану закрывает мне глаза шелковой тканью.

Ведет меня под руку, и я понимаю, что мы уже на воздухе. Так приятно. Небольшой ветерок окутывает кожу и ласкает ее, как и нежные руки моего мужчины.

– Теперь можешь снять повязку, но аккуратно прошу тебя.

Делаю как он сказал, и привыкнув к свету свечей, оглядываюсь вокруг.

Запах лилий я почувствовала сразу, но не предполагала, что тут целый сад. Настоящий сад, на крыше его ресторана.

– Ты что? Ты вырастил тут лилии? – дыхание сперло от эмоций. Ведь он не знал, не предполагал, что мы будем вместе, что я окажусь тут в эту минуту.

Это просто сказочно красиво. В миг понимаю, что Марка нет.

Оборачиваюсь и вот он стоит передо мной на одном колене.

«Боже! Держите меня! Почему в такие моменты мужчины не задумываются о том, что мы не можем стоять ровно на ногах и не ставят рядом стул!»

– Марк… – поднимает палец к своим губам с тихим «ш-ш-ш».

Замолкаю в ожидании.

– София, я не устану просить у тебя прощения за свои поступки. Не устану восхищаться твоей мудростью и силой. Не устану любить тебя такой, какая ты есть и надеяться, что достоин, хотя бы капли твоей любви. Не устану благодарить за сына, за нашего очаровательного мальчика. Не устану говорить «спасибо» твоему мужеству, достоинству, и твоей смелости. Ты настолько удивительная женщина, что я готов носить тебя на руках, и буду это делать. Я благодарен тебе за твою любовь, и буду надеяться, что однажды смогу достичь момента, когда из твоей памяти уйдет тот ужас, что я поселил собственноручно. Я благодарен тебе, за дочку. За отсутствие сомнений и страхов, перед этой сложной жизнью. Я клянусь любить тебя и уважать, всегда и во всем, быть верным и восхищаться тобой одной. Поддерживать, не сомневаться, считаться с тобой. Удивлять и беречь. Клянусь, что сделаю все возможное для твоего счастья и даже больше. Клянусь быть рядом, не отступать. Бороться каждый день и выигрывать тебя, отстаивать, завоевывать. И буду благодарен, если ты захочешь стать моей семьей, моей частичкой, навсегда. До конца.

«Что эти слезы по сравнению с его словами? Что другие слова по сравнению с его клятвами? Все ничто… пыль… Только он один… Только мы… Навсегда…»

Срываюсь с места и прыгаю на него, в его объятия. Сношу его с места, и мы падаем на бетон. Точнее Марк на бетон, а я на него.

Обнимаю его так крепко, как только могу, роняя слезы на его рубашку, но не могу остановиться.

Пролежали так пару минут.

– Так, ты согласна?

Отстраняюсь от него.

– А я что, не ответила тебе еще?

– Нет, малышка.

– Конечно согласна, Державин. Или ты надеялся на другой ответ? – прикрывает глаза, словно не верит.

– Не надеялся, даже на этот, – шепчет, по-прежнему с закрытыми глазами.

– Дурачок, – упираюсь в его лоб своим и улыбаюсь, плача.

– Люблю тебя, зайчонок.

– А я тебя. И хочу примерить мое помолвочное кольцо.

– Конечно.

Садится и оставляет меня на своих ногах. Лезет в карман и вытаскивает белоснежную коробочку.

Смотрю в предвкушении и жду, когда же он откроет ее.

Внутри, как оказалось деревянной коробки, было невероятное кольцо с бриллиантом в форме сердца.

– Боже мой, какая красота Марк. Я его даже надевать побоюсь.

– Нет милая, ты будешь его носить постоянно. Оно называется – Моё Сердце.

– Оно прекрасно. Просто невероятное.

– Оно ничто, по сравнению с тобой.

– Но,