Граф Илэр де Шардоне, инженер-химик из города Безансон на востоке Франции, внимательно следил за исследованием Пастера. В 1883 году он работал с коллодием в фотографической лаборатории своего друга, и клейкое вещество прилипло к его пальцу. Коллодий, что с древнегреческого и переводится как «клейкий», – это вязкий раствор нитроцеллюлозы в этиловом эфире, который использовали для обработки негативов на стекле[576]. Когда Шардоне попытался его отлепить, кусочек материала растянулся в нить, напомнив химику шелк[577]. В кругу семьи, чтобы повеселить близких, он продемонстрировал свое открытие, «сыграв» шелкопряда и вытянув нить коллодия из собственного рта. Домочадцы прозвали его ver à soie, шелковичным червем[578]. Ко Всемирной выставке в Париже 1889 года Шардоне сконструировал миниатюрную рабочую модель машины по производству искусственного шелка. Шелковую нить вытягивали из крошечных стеклянных трубок, или прядильных мундштуков. Это оборудование сотрудницы его лаборатории остроумно назвали verres à soie («стеклянные шелкопряды» или «шелковичные стеклышки»), составив каламбур из французских слов-омонимов ver – червь и verre – стекло[579]. В начале 1890-х годов он основал фабричное производство искусственного шелка в кооперации с производителем бумажной целлюлозы. Инновационный продукт под торговой маркой «шелк Шардоне» не сразу добился коммерческого успеха. Как и целлулоид, искусственный шелк получали из нитрированной древесной пульпы, то есть целлюлозного волокна растительного происхождения. Азотная кислота делала материал сильногорючим, и в 1893 году несколько взрывов и пожаров разрушили цеха и лаборатории Шардоне. К счастью, ни в одном здании рабочие не погибли[580]. Встревоженные призраком скорой конкуренции с более дешевым товаром, лионские шелковые промышленники не жалели сил на очернение изобретения Шардоне. Они распустили в прессе слухи о том, что «стоит только подарить платье из шелка Шардоне вашей теще, как, подойдя к огню, она тут же сгорит, и вы от нее избавитесь». Газеты также предупреждали, что под дождем такое платье расползется сразу на мелкие кусочки[581]. Несмотря на эти препятствия, искусственный шелк успешно применяли в изготовлении нитей накаливания для электрических ламп. Фабрики по их производству возникали во многих странах, в том числе в Великобритании, где этот материал называли art silk. В середине 1890-х годов британские журналы восторженно отзывались о шелке из европейских лесов, восклицая: «…[китайского] шелкопряда может заменить любой сорт древесины». При этом обозреватели выражали опасения, что коварные торговцы будут пытаться продать своим клиентам искусственный шелк под маркой натурального[582]. Однако в те времена даже натуральные шелка фальсифицировали, или «утяжеляли», с помощью солей металлов, так что большая часть «натурального» шелка тоже вызывала подозрения[583]. На иллюстрации из журнала Punch (1920) изображена элегантная француженка, интересующаяся, из шелка ли сделаны чулки, представленные на продажу (ил. 7). Находчивый продавец отвечает, что это едва ли шелк, скорее soie-disant, или так называемый шелк: каламбур основан на значении французского слова soi-disant – «так называемый» в смысле ложный. У этого продукта были и другие недостатки: например, он обладал большим глянцем, чем шелк, но неприятно отливал металлическим блеском и оттого выглядел дешево. «Он был тяжелее, жестче и не такой эластичный, как натуральный шелк; боялся влаги, и его нельзя было стирать». Искусственный шелк не удерживал тепло, и его было трудно окрашивать. Наконец, сырье стоило слишком дорого и оставалось легкогорючим[584]. Шардоне утверждал, что его материал «безопасен, как хлопок»[585], но, как было показано в предыдущей главе, хлопок можно рассматривать как весьма сомнительный стандарт безопасности. В 1900 году появилась другая химическая формула искусственного шелка с торговым названием Lustro-silk. Как утверждала реклама, он «не несет риска взрыва!»[586].

7. Фредерик Таунсенд. Британский продавец предлагает покупательнице-француженке чулки из «так называемого» шелка. Журнал Punch. 1920. Изображение любезно предоставлено Публичной библиотекой Торонто

Искусственный шелк шел в основном на отделку, одежду из него не шили. Поэтому почти никто из первых владельцев нарядов из нового материала не пострадал от огня. Тем не менее автор статьи, опубликованной в 1926 году во французском медицинском журнале, упоминал о мальчике и взрослом мужчине, получивших не совместимые с жизнью ожоги в результате возгорания дешевых манишек из нитрированного шелка[587]. К началу 1900-х годов технология Шардоне уступила место негорючей альтернативе, ныне известной нам как вискоза. Ее запатентовали два англичанина, Чарльз Кросс и Эдвард Биван. В промышленном масштабе вискозу производили под торговым названием «шелк Стерна» Чарльз Тофем и Чарльз Стерн[588]. На образце ткани (1903) выткан зеленый орнамент с изображением феникса. Производители словно шутливо намекают на мифическую птицу: подобно ей, новый «шелк» восстанет из пепла невредимым. Действительно, он не воспламенялся, но процесс производства материи нес смертельную угрозу здоровью работников фабрик, что заставляет вспомнить о других дешевых заменителях, например шляпах из фетра на основе подпуши кролика. Сложная химическая процедура получения вискозы полностью зависела от использования высокотоксичного сероуглерода[589]. В XIX веке сероуглерод также применялся в производстве резины, что самым прискорбным образом сказывалось на здоровье рабочих. Фабрики источали ужасный смрад, токсичные пары вызывали нарушения в центральной нервной системе, отчего у рабочих очень быстро начинались головокружение, эйфория и галлюцинации. Врачи того времени называли это состояние «острой манией» и отмечали у отравленных бессвязность речи. Пострадавшие вели себя «как пьяные», и руководству бельгийских фабрик, производящих вискозу, пришлось выделить в поездах отдельные вагоны для перевозки своих сотрудников, поскольку их распущенное поведение досаждало остальным пассажирам[590]. Владелец одной из фабрик в Англии установил в здании решетки, чтобы «рабочие, помутившиеся рассудком от воздействия сероуглерода, не выпрыгивали из окон»[591]. Длительное воздействие этого отравляющего вещества вызывало депрессию и импотенцию. Позднее было обнаружено, что оно также провоцирует развитие артериосклероза, цереброваскулярной болезни, инсульта и болезни Паркинсона[592].