либо стесняться. — Кстати, карабин был не мой, местный. Пристреливал не я, стрельба велась без подготовки.

— Гвардейцы между собой говорили, что он, — Владимир Михайлов кивнул на потомственного смутьяна, — на ногах не стоял. Несло от него как и сейчас, будто из бочки, а как до стрельбы дошло… Представьте, что будет, если он хотя б два дня не побухает? Перед дуэлью, которую всем нам навязывает?

— Да тьху на тебя, — беззлобно отмахнулся Ржевский от второго царевича, утрачивая интерес к алкоголю и решительно возлагая ладонь на иронично глядящую сверху вниз герцогиню Камберлендскую. — Меня в списке жаждущих вашего трона не ищите: я не участвую.

— А здесь тогда что делаешь? — спокойно поинтересовался Оболенский.

— Отцу Шурику обещал прибыть, он просил. Чтобы типа вы не расслаблялись и помнили, что и на вас бывает управа, — потомок гусара и не подумал что-либо смягчать или искажать.

— Только поэтому? — царевич Дмитрий недоверчиво поднял бровь.

— Ещё жён выгулять, — вздохнул Ржевский. — Нас уже за десяток перевалило, в браке, имею ввиду. Классных мест, где все сразу можем оттопыриться, немного, особенно в Соте. А девчонки молодые, им ещё всё интересно, — он огляделся по сторонам, — их в свет выводить надо. А тут как раз ваш приём подвернулся.

Наследники, не сговариваясь, повернулись влево.

В группе молодых и красивых женщин разных народов и рас поднялась рука. Брюнетка с хорошей фигурой и закрытым до глаз лицом помахала ладошкой в воздухе и подмигнула:

— Я — его старшая жена Мадина, привет! Спасибо за гостеприимство и хорошего вечера!

— О***ть, — некуртуазно пробормотал Вяземский. — Ржевский, так охота тебе сказать многое, но я промолчу.

— Ладно, — взгляд блондина загорелся вторым приступом энтузиазма. — Ещё вариант есть. Не хотите стрелять, можно в карты перекинуться. Вист, бридж или покер. Или вообще в двадцать одно. — Ржевский с возвышенным одухотворённым лицом извлёк из нагрудного кармана колоду и жестом заправского шулера по одной карте быстрее чем за секунду перебросил её из правой ладони в левую. — На кону сами знаете что. Как вам идея?

— Ты в себе? — мрачно поинтересовался Дмитрий Михайлов.

— Тёзка, ты неправильно ставишь вопрос, — с ангельским выражением лица парировал не смущающийся в принципе маргинал. — Эти механизмы назначения наследника ничуть не хуже тех, которыми ВЫ пользовались до последнего времени. Если говорить о результате вашего старательного многолетнего рекрутинга из поколения в поколение.

Кто-то переступил с ноги на ногу.

— Аргументы у меня простые, — продолжил Ржевский. — Числом два, для начала: хоть твой папаша, незабвенный шизик, хоть твоя сестрица-уголовница. Из вас четверых уже пятьдесят процентов — явный брак кадровой службы. И это только на поверхности копнули, а ежели поглубже?

— Ты сейчас изо всех сил обесцениваешь и компрометируешь саму идею самодержавия. — Задумчиво родил Владимир, сосредоточенно размышляя. — Трансляция на всю империю, разговор этот и каждое наше слово во всех углах страны посекундно процедят не завтра, так послезавтра… Хохмы твои останутся за кадром, а вот идея ущербности монархии и монархов в массах залипнет намертво. — Царевич поднял серьёзный взгляд на собеседника.

— А-га-га, догадался! — не пойми чему искренне и по-детски обрадовался Ржевский. — И, забегая вперёд ещё раз: братва, меня среди наследников престола не числите, я свою кандидатуру решительно снимаю.

— Точно? — Вяземский, Оболенский и остальные зримо оживились.

— Слово Ржевского, — лаконично кивнул блондин. — В здравом уме, твёрдой памяти заявляю под запись. Трона вашего нам и ***** не надо, а сюда я приехал исключительно на баб поглазеть да своих женщин проветрить. Точка.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Здание Центрального Суда города Сота.

— … обстоятельства дела? — сидящий в кресле председателя Суда Дмитрий Иванович Ржевский смахнул с мантии несуществующую пылинку и требовательно посмотрел на представителя городской полиции.

— Митька! Внучек! — на специальной трибуне раненой птицей забился в магических оковах Трофим Барсуков. — Родная кровь! Да я ж ничего не сделал, только девиц на маго-мобиле катал!

— Тс-с-с, — самый молодой судья за всю историю здания поморщился и активировал специальный артефакт, блокируя все звуки задержанного. — Представители департамента полиции, говорите. Трофим Степанович урождённый Ржевский, тебе дадут слово, уймись пока. Поведаешь ещё о своих подвигах, зайчик мой сизокрылый…

— Вождение маго-мобиля в нетрезвом состоянии. Задержан на перекрёстке Бульвара и Двадцать Третьей, создавал аварийные ситуации, шум среди ночи.

— Медосвидетельствование проводилось? — судья Ржевский нечитаемым взглядом покосился на родственника.

И присутствующие в зале, и наблюдающие резонансный процесс по маго- и техно-видео с интересом ожидали развития событий.

— Конечно, — представитель полиции подошёл к судейскому столу и последовательно выложил четыре заверенных магией документа. — Всё в соответствии с новыми процедурами… акт врачей… процентное содержание в крови… независимое подтверждение незаинтересованным экспертом… свидетельские показания…

— Чего врёшь в суде? — Ржевский-младший дезактивировал глушилку и удивлённо посмотрел на родича. — Я очень хорошо знаю медцентр, делавший экспертизу. Ты же действительно был пьян за рулём!

— Митька, внук! Девки в машине ждут, клубы ждут! Не томи! — старик, получив возможность говорить, взорвался фонтаном эмоционального красноречия. — Сколько мне той жизни осталось⁈ Пока мои бабы у твоих в Эмирате гостят, только и могу вспомнить былую свободу! Как жёны вернутся, всё! Больше не погулять! Прошу суд удалить последнюю минуту из записи и, в соответствие с моим правом на защиту персональных данных, хода этого процесса нигде не обнародовать! Моя личная жизнь конфиденциальна и право на неё гарантированно Основным Законом!

— Подержи, — судья Ржевский-младший деловито вышел из-за стола, стащил с себе мантию и сунул её в руки свидетелю от обвинения.

Полицейский по инерции принял судейское облачение и проводил удивлённым взглядом в спину Первого выборного Судью города (и по совместительству — Главу этого конкретного Суда).

Дмитрий Иванович Ржевский спокойно прошагал между рядами кресел, за долю секунды вручную продавил защиту трибуны подсудимого и выволок кровного родственника в проход:

— Говорят, горбатого могилой не исправить…

— Ай!.. — дед чуть подлетел в воздух от удара в живот в исполнении внука.

— Но уныние — самый тяжкий грех, — деловито продолжил экзекуцию молодой судья.

— Ай!.. Ой!..

— А через руки иной раз гораздо быстрее доходит, если человек от природы тугодум и в пороках своих упорствует.

— Ай!.. Ай-ай-ай!.. Да что ж ты творишь, аспид⁈… Я буду жаловаться!..

— Твоё святое конституционное право, — судья уважительно поклонился, после чего дёрнул дебошира за грудки к себе. — Жалуйся, есть ещё суды высшей инстанции.

— Ай!.. Ой!.. Да в тех судах твои знакомые сидят, думаешь, я не знаю⁈… Ай!..

— Так и ты мой знакомый, — Дмитрий Иванович Ржевский флегматично покачал головой. — И даже самый близкий кровный родственник. Если с этой позиции рассуждать, то ты должен быть всем доволен и полностью удовлетворён правосудием.

— Ай!..

* * *

Там же, через некоторое