Полководец не прекращал безжалостной работы, оставляя за собой дорожку из трупов. Человек в нем морщился от ужаса, пока не нашел утешение — как и много раз в прошлом — в холодной работе разума.

«Это самая худшая ошибка, которую может сделать пехота, — думал он. — Если бы они попытались удержать позиции, несмотря на атаку нашей конницы, как сделали кушаны, то у них бы остался шанс. Теперь же шансов нет. Ни одного».

Внезапно рядом — слева от Велисария — прогрохотало несколько взрывов. Они словно ворвались в его мрачные мысли. Уголком глаза он увидел, как один из катафрактов обеими руками схватился за лицо и упал на землю. Еще у одного катафракта упала лошадь — у нее подогнулись ноги, а всадник в свою очередь вылетел из седла.

«Это „катюши“! Наши ракеты! Но черт вас подери, не нужно сейчас стрелять!»

Но они снова прилетели. Велисарий видел, как в их сторону направляется еще одна партия.

Конечно, ракеты предназначались для малва — для правого фланга врага. Это было частью плана.

Но, к сожалению, некоторые из них перелетели через ряды врага и нанесли увечья в его собственных рядах. Велисарий выругался громко и грязно, назвал Маврикия дураком, а Василия, командующего «катюшами», — идиотом, зачатым полоумным.

Но…

Велисарий сам приказал Маврикию сделать несколько выстрелов из «катюш» перед тем, как идти в атаку. Прекрасно зная, что даже римские ракеты далеко не всегда попадали в цель, полководец тем не менее отдал приказ. Он просто не ожидал, что малва так быстро сдадут позиции. Считал, что с ракетным огнем будет покончено к тому времени, как в радиусе его действия окажутся римские катафракты.

И ругал себя. Называл идиотом.

«Ракеты разлетаются по большой площади, чертов кретин. Никогда больше не делай этого!»

Но он быстро прекратил себя ругать. Велисарий почти достиг центра армии малва. Впереди себя он видел кшатриев и жрецов, суматошно пытающихся развернуть повозки. Впряженные в повозки мулы всегда отличались упрямством. Такова природа мулов. Они не торопились подчиняться истеричным приказам хозяев.

Увидев эту сцену, он чуть не расхохотался. Чего надеялись добиться жрецы? Повозки, в которые запряжены мулы, не имеют шанса убежать от конницы. Не больше, чем пехота.

Очевидно, один из стоявших на повозках жрецов Махаведы пришел к такому же выводу. Велисарий находился только в двадцати ярдах, когда лицо жреца приняло решительное выражение. Жрец наклонился, схватил небольшой бочонок с порохом, потом рассыпал его содержимое вдоль ряда других бочонков.

Жрец как раз доставал из туники зажигалку, когда меч Велисария отрубил его ноги. Жрец грохнулся на бочонки, все еще держа в руке зажигалку. Следующим ударом Велисарий отсек ему руку, третьим — голову.

Полководец остановил коня у повозки и перепрыгнул в нее встав там, он стал выкрикивать команды громовым голосом.

Очень простые приказы, состоявшие из нескольких слов. Абсолютно понятные и точные. Правда, в них не было необходимости. Анастасий с Валентином уже сделали все, что нужно, с соседними тележками. Не прошло и десяти секунд, как греческие катафракты освободили все другие тележки от жрецов.

Все оставшиеся в живых кшатрии — их набралось около пятидесяти человек — попытались сдаться вместе с оставшимися в живых двумя дюжинами жрецов. Но катафрактам это не требовалось. Многие из них видели, как первый жрец пытался совершит самоубийство и одновременно взорвать одну из повозок с порохом. Поэтому греки безжалостно рубили всех представителей малва, оказавшихся между повозок.

Велисарий прекратил кричать. Дело было сделано. Повозки малва с большим количеством пороха оказались в руках римлян.

Он взобрался на самый верхний бочонок. С этого насеста постарался разглядеть, что происходит на всем поле.

Сражение фактически закончилось. Поражение врага было полным.

Нанесенный Маврикием удар полностью разрушил правый фланг малва. Охранявшие тот фланг йетайцы понесли жуткие потери перед тем, как сломаться. Несмотря на все остальные черты характера, никто никогда не обвинял йетайцев в трусости. Поэтому они держались, и практически все умерли на своих позициях — судя по горе образовавшихся трупов.

Конечно, их смелость оказалась бесполезной. Даже лучшие войска, по опыту Велисария, не могут эффективно защищаться против неожиданной массированной атаки по флангу. Только не на открытом поле, где негде скрыться и перегруппироваться. Такие войска могут сражаться, и сражаться смело, но они будут биться, как приведенные в замешательство индивидуалы против хорошо организованного, уверенного и нацеленного на победу атакующего. Результат заранее очевиден.

И было также очевидно, что регулярные войска малва не пришли на помощь варварам. Войска малва в центре поля все еще оставались в седле, в отличие от их товарищей, которым не повезло идти в атаку вслед за кушанами. Они не видели оснований не воспользоваться своей удачей и тут же бросились бежать от атакующих по флангу римлян.

Но им повезло лишь временно. В своем естественном стремлении убежать как можно быстрее от ужасающей массы наступающих фракийцев, иллирийцев и персов — все из которых относились к тяжелой коннице, от наступления которой из леса на северо-востоке дрожала сама земля — регулярные войска малва бросились на юг.

Тысячи всадников в панике неслись галопом по краю леса — и прямо в Евфрат. Конечно, когда они поняли свою ошибку, то помчались на восток вдоль берега, к далеким силам малва, осаждающим Вавилон.

И лишь немногие из этих людей найдут спасение в двухстах милях. Очень немногие.

Потому что преследовавшие их были ветеранами, которых вели опытные и способные командиры. Морис и Куруш, видя в каком направлении понеслись отступающие малва, тут же направили катафрактов и дехганов на юго-восток. Они отрежут пути отступления малва, поймают их в капкан у реки.

Велисарий видел, как «катюши» выкатываются из лесу и выстраиваются в одну линию, примерно в трехстах ярдах. Один человек — их командующий Василий, как предположил Велисарий, хотя, конечно, на таком расстоянии лицо было не разглядеть — носился на коне взад и вперед вдоль ряда, отдавая команды.

Мгновение спустя партия ракет зашипела, направляясь к Евфрату.

Велисарий наблюдал за их полетом. Это была для него первая возможность наблюдать за полетом ракет, не отвлекаясь на само сражение. Они летели практически ровно, не дергаясь и не извиваясь подобно змее, как ракеты малва. Секунды спустя полководец увидел, как взорвались боеголовки, делая свою работу над огромной толпой малва, собравшейся на берегу реки.

Зрелище впечатляло. Велисарий проследил, чтобы в боеголовках римских ракет была хорошая шрапнель. Там использовался свинец, а не маленькие камушки и не всякая дребедень, которая загружалась в ракеты малва.

Теперь Велисарий посмотрел на усадьбу. Там, как он увидел, ситуация тоже развивалась отлично. Пехотинцы малва, не порубленные римлянами во время атаки, тоже пытались добраться до реки.