Мда, лес рук. Из всей толпы, а было нас человек тридцать подняла робко руку девочка с первого курса и то, увидев, что на ней скрестились столько взглядов, смутившись убрала ее.

- Думаю этот вариант нам тоже не подходит. - Устало вздохнул староста.

- Зелье Сирен. - Вдруг вышла вперед красивая девушка, с каштановыми волосами до середины спины.

- А ведь точно! Оно дает кратковременную возможность сравняться талантом с лучшими певцами. Правда частое использование дает обратный и постоянный эффект. - Тут же сдулся Том.

- А кто сказал, что мы им будем злоупотреблять? Нам нужно то, выступить в течении часа, а для этого хватит и пары раз использования. Один раз на генеральной репетиции, а второй уже на сцене. - Ответила девушка.

Вариант всем понравился и поднялся галдеж, который еле перекричал наш староста.

- Тише! Хорошо, с пением мы разобрались. Теперь нам нужен тот, кто научит нас танцевать. Есть варианты?

- Давайте попросим ту юную мисс, которая так скромно подняла первая руку. - Добро улыбнулся я, делая шаг в сторону.

Из-за моей спины пискнула девочка, что туда спряталась, смутившись ранее.

- Ой, я... я... не знаю.. Я сама только учусь.

- Не смущайся, нам очень пригодится твой опыт. Ты правда умеешь танцевать? - Присел на корточки Томас.

- Мама меня учила с пяти лет танцевать и петь, но я не знаю как кого-то учить. - Последнее еле выговорила красная, как рак девчушка.

- Так, ребята! - Хлопнул я в ладоши привлекая всеобщее внимание. - Давайте сделаем перерыв, за это время может у кого появятся еще варианты, а мы пока побеседуем с юной мисс.

- Верно. Завтра в это же время. - Поддержал меня Том.

Глава 25

Подготовка к мюзиклу шла семимильными шагами. Для начала было выбрано произведение, на основе которого будет все действо. Девочки, что пообразованнее во главе с Гермионой напирали на вариант с Ромео и Джульеттой. Для тех, кто не понял, Грейнджер вкратце (в ее исполнении чуть ли не наизусть) пересказал историю. Мальчишкам эти сопли в сахаре не зашли, а вот девочки растаяли.

Спор был жаркий, который чуть не вылился в магическую драку. И тут я вспомнил историю, которую читал еще в своем мире, а именно про французского горбуна. К сожалению, с этой историей не был никто знаком. Пришлось в течении нескольких часов пересказывать по памяти, иногда прерываясь. Я старался уделить внимание и романтической части, и героизму персонажей, чтобы впечатлить оба враждующих лагеря. К счастью, всем история понравилась и решили остановиться на моем варианте.

Все произведение Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» не укладывалось в отведённое нам время, пришлось несколько «урезать осетра». Конечно, мы не успеем раскрыть всех персонажей в полной мере, но основную четверку сможем познакомить со зрителями.

Со стихами нам помогла мама Бриджит Ламберт, той девочки. Что умела танцевать. Вообще ее мама оказалась очень творческим человеком, и когда она узнала, что мы собираемся ставить мюзикл, лично приехала режиссировать его. Таким образом мы обзавелись отличным хореографом и учителем по вокалу.

Элеонора Ламберт была исключительной красоты девушка. Да-да. Именно девушка, женщиной ее язык не поворачивался назвать. Все мальчишки факультета, кроме меня, капали слюной при виде ее. Девочки на этом фоне затаили сильную обиду, но природное обаяние Элеоноры сгладило углы и уже через неделю ее любили одинаково все.

Что касается внешности, то Миссис Ламберт была невысокого роста, около ста шестидесяти сантиметров. Имела волосы цвета вороного крыла, сильно ниже лопаток. Черты лица были слегка азиатские, носик чуть вздернут, алые губы на смуглом лице, манили не хуже спелого персика. Я даже заподозрил ее в родстве с Вейлами, с их природно-магическим обаянием. Фигура девушки – образец идеала. Высокая полная грудь, третьего размера гармонично вписывалась в ее образ, талия и бедра словно высечены из мрамора. Откуда взялась такая красота в вырождающейся Британии, мне не понятно.

Роли были поделены следующим образом. Тома, нашего старосту, сделали Фебом де Шатопер – это тот красавчик, в которого влюбилась Эсмиральда. Роль самой цыганки досталась Гермионе, тут многие сомневались, но после часа в гримерке с госпожой Ламберт, у всех поотваливались челюсти. Скажу честно, я был среди них.

Чуть кудрявые каштановые волосы Грейнджер стали иссиня-черными, прямыми. Глаза эффектно подчеркивала черная тушь. Веснушки были загримированы белой пудрой, что делало лицо чуть бледноватым, но все исправлял легкий румянец. А, когда на ней оказалось цветастое платье, которое оголяло ее плечи и ключицы, на шее было богатое ожерелье, в ушах изысканные серьги, в распущенных волосах изысканная брошь, тут даже девочки были замечены с сальными взглядами. В общем, главную роль Гермиона получила заслуженно.

На роль горбуна, взяли давешнего иллюзиониста, тот легко мог повторить уродливый вид Квазимодо, даже слишком. Пришлось немного корректировать образ, иначе он вызывал рвотные позывы у большинства людей.

Клод Фролло – священник, достался Старшекурснику Ричарду Фэймосу. Его я толком не знал, видел пару раз. Он был достаточно замкнутым парнем, но обладал недюжим актерским талантом, на сцене становился кардинально другим человеком. Возможно в будущем он выберет профессию актера.

Себе роль я не выбирал, так как занимался музыкой. Клепал артефактные музыкальные проигрыватели. К сожалению, магнитофоны и граммофоны на электричестве не дружили с магией, а механические граммофоны выдавали отвратный и тихий звук. В основном по вечерам, мы с Миссис Ламберт выбирались по сети каминов в Лондон и посещали оркестры при театрах, где записывали музыку. У нее оказался обширный список знакомых и друзей, так или иначе связанных с музыкой.

Время шло, позади третья неделя подготовки. Скоро должны прибыть другие школы. Альбус никак не проявлял себя все это время. Ему хватало проблем с шумихой из-за Василиска, а также организацией турнира. Я тоже не предпринимал никаких действий, времени катастрофически не хватало.

В один из вечеров мне пришло письмо от Кощея. То, что письмо именно от учителя, я понял по почтальону. Кто же еще додумается отправлять скелет птицы с призрачными перьями? Также был презент от Танис, сверток печенья, одно было надкусано. От такой заботы я расплылся в умилении.

Кощей писал, что в