В душе его шла мучительная борьба.

— Единственные девушки, каких я знаю… хоть немножко знаю… они близнецы.

— Прекрасно! Веселые?

— Да.

— Как их зовут?

— Авонцино… Филумена и Аньезе.

— Которая вам больше нравится?

— Они совершенно одинаковые.

— Ну что ж, в субботу вы будете сидеть с Аньезе, а я приведу приятеля и посажу его с Филуменой. Вы знаете, что значит Аньезе по-гречески? — Он не ответил. — Это от слова hagne — чистая, целомудренная. Так что оставьте ваши распутные мысли при себе. Ведите себя спокойно. Просто дружеская встреча. Разговор о погоде и о ваших головоломках. Мы потрясем девушек рассказами о ваших новых изобретениях и патентах. Договорились? — Он кивнул. — Не пойдете на попятный, а? — Он помотал головой. — Запомните: лорду Байрону приходилось приторачивать к своей короткой ноге специально сшитый сапог, а половина девушек в Европе обливалась из-за него слезами. Зарубите это себе на носу. Как перевести имя царя Эдипа?

— Распухшая нога.

— На ком он женился?

— На своей матери.

— А как звали его прекрасную дочь?

— Антигона.

Я расхохотался. Мино смущенно усмехнулся.

— Ну, мне пора, Мино. Руку. Увидимся в будущее воскресенье, в это же время, но сперва я жду вас в Шотландской кондитерской. Оденьтесь так же, как сейчас, и не забывайте, что идете веселиться. Учтите: настоящую девушку не завоюешь танцами и теннисом; ты добьешься ее, если ты хороший, честный парень с огоньком в глазах и деньгами в банке, чтобы прокормить маленьких Антигон, Исмен, Полиников и Этеоклов. Все ясно?

Проходя через магазин, я сказал Розе о субботней встрече.

— Вы придете?

— О да! Спасибо.

— Проследите за тем, чтобы Мино передал мое приглашение сестрам Авонцино. Ему может понадобиться ваша помощь, но пусть все-таки сделает это сам… Синьора Матера, у вас самый талантливый сын на острове Акуиднек.

— А я вам что говорила! — И она поцеловала меня на глазах у всего магазина.

Я пожал руку ее мужу.

— До свидания, дон Маттео! — В южной Италии почтенного главу семьи, даже из рабочего класса, именуют «доном» — след векового испанского владычества.

Я дошел до телефона и, позвонив к Венеблам, попросил барона.

— Grüß Gott, Herr Baron![74]

— Ach, der Herr Professor! Lobet den Herrn![75]

— Бодо, мы с вами ужинали в Восьмом городе, помните?

— Никогда не забуду.

— А хотели бы вы пообедать в Девятом?

— Schön![76]Когда?

— Вы свободны в субботу в половине первого?

— Могу освободиться.

— Я вас приглашаю. Угощу обедом за семьдесят пять центов в Шотландской кондитерской на Нижнем Бродвее. Ровно в двенадцать тридцать. Вы знаете, где это?

— Видел. А полиция нас не разгонит?

— Бодо! Девятый город — самый благопристойный из всех городов Ньюпорта.

— Вы опять что-то затеваете?

— Да. В общих чертах скажу. Вы там не будете почетным гостем. И даже не будете бароном. Почетный гость — двадцатидвухлетний гений. У него нет ног.

— Как вы сказали?

— Его в детстве переехал поезд. Нет ног. Как и вы, он натощак читает «Summa», Спинозу и Декарта — в подлиннике. Бодо, если бы у вас не было ног, вы бы немножко стеснялись девушек?

— По-о-жалуй. Стеснялся бы немножко.

— Ну вот, там будут три прелестные девушки из Девятого города. Не наряжайтесь слишком шикарно, мистер Штамс. И не смейте щипаться, мистер Штамс.

— Gott hilf uns. Du bist ein verfluchter Kerl[77].

— Wiederschaun[78].

В субботу утром я зашел в кондитерскую и перемолвился парой слов с моей уважаемой и несгибаемой приятельницей мисс Эйлзой Лафлин.

— Нас будет шестеро, мисс Эйлза. Можете оставить нам круглый столик в углу?

— Мы не любим, чтобы столики пустовали, мистер Норт. Вам это известно. Опоздаете на пять минут — и будете сидеть с кем придется.

— Когда вы говорите, мисс Эйлза, хочется закрыть глаза — так бы и слушал эту музыку гор.

— Долин, мистер Норт… Я из Эйршира. Лафлины были соседями Робби Бёрнса.

— Музыка, настоящая музыка! Мы будем точно в половине первого. Чем нас угостят?

— Вы отлично знаете, что летом по субботам у нас пастуший пирог.

— Ах да, agneau en croûte[79]. Не откажите выразить мое смиренное восхищение мисс Дженни.

— Она не поверит, мистер Норт. Считает вас ветрогоном и обманщиком. Вы с мисс Флорой Диленд вели себя здесь возмутительно!

Все мы были точны, но Матера всех точнее. Они приехали на пять минут раньше, так что мы не видели, как Мино слезает со своего кресла на колесиках, вооружается костылями и входит в кафе, причем Роза помогает ему, придерживая за поясницу. Я появился вовремя и успел их рассадить. Роза была из тех девушек, которые с каждой встречей кажутся привлекательнее: счастье завораживает. Тут же появились мистер Штамс и сестры Авонцино. Филумена и Аньезе были на удивление похожи и так красивы, что мир только выигрывал от этого удвоения. Они оделись пугающе нарядно. Роза, сидевшая справа от меня, сообщила, что платья и шляпки они сшили сами пять лет назад по готовым выкройкам — на свадьбу старшей сестры, где они были подружками. Платья были из абрикосового органди; широкополые шляпы они соорудили из того же материала, натянув его на тонкую проволоку. Когда они шли по людной улице, прохожие выстраивались шпалерами, чтобы поглазеть на них. Сестры вышили на груди инициалы, чтобы их могли различить. Аньезе носила обручальное кольцо. Ее звали миссис Роберт О'Брайен — муж ее, мичман, утонул три года назад.

Я перезнакомил своих гостей.

— Будем называть друг друга по именам. Рядом со мной сидит Роза, за ней Бодо — он австриец; потом Аньезе, потом Мино — брат Розы, а за ним Филумена. Бодо, пожалуйста, повторите имена.

— Все имена, кроме моего, такие красивые, что мне даже неловко. Итак, у нас — Теофил, Роза, бедняга Бодо, Аньезе, Мино и Филумена.