Айдахо пристально посмотрел в бездонную синеву глаз Лето, разозленный обстановкой секретности и таинственности, очевидной приватностью всего этого празднества. Он понял, что все, что он слышал о Сиайноке, только усиливало его неведение.

— Я действительно командир вашей гвардии, мой господин? — спросил Айдахо, не считая нужным скрывать свое недовольство.

— Действительно! Специально для тебя я делаю исключение, и очень почетное исключение! Только немногие, самые доверенные мужчины получают право участвовать в празднике Сиайнок.

— Что происходило в городе этой ночью.

— Было несколько кровавых стычек, но утром все успокоилось.

— Потери?

— Настолько малы, что о них не стоит даже говорить.

Айдахо согласно кивнул. Предзнание Лето предупредило его об опасности, которая угрожала его Дункану. Отсюда и полет в безопасный Гойгоа.

— Ты был в Гойгоа, — сказал Лето. — Тебя не искушали приглашением остаться?

— Нет!

— Не злись на меня, — примирительно произнес Лето. — Я не посылал тебя в Гойгоа.

Айдахо вздохнул.

— Какая опасность заставила вас отослать меня из города?

— Эта опасность угрожала не тебе, — сказал в ответ Лето. — Но ты возбудил моих гвардейцев настолько, что они стали слишком явно демонстрировать свои способности. То, что происходило этой ночью, не требовало ничего чрезвычайного.

— Вот оно что, — эта мысль потрясла Айдахо. Он никогда не думал о себе, как о военачальнике, который может побудить солдат к героизму, не требуя этого прямо. Есть командиры, которые одним своим присутствием буквально гонят солдат вперед. Такие вожди, как Лето — дед нынешнего, — одним своим появлением вдохновляли войска на подвиги.

— Ты мне очень дорог, Дункан, — признался Лето.

— Да, но я… я все же не племенной жеребец.

— Я уважу твои желания. Мы обсудим это в другой раз.

Айдахо оглянулся. Говорящие Рыбы стояли позади, внимательно прислушиваясь.

— Когда вы приезжаете в Онн, здесь всегда бывают вспышки насилия? — спросил Айдахо.

— Этот процесс проявляется циклично. Теперь инакомыслящие почти полностью подавлены. Какое-то время будет тихо.

Айдахо вгляделся в непроницаемое лицо Лето.

— Что произошло с моим предшественником?

— Разве Говорящие Рыбы не рассказывали тебе об этом?

— Они говорили, что он умер, защищая своего Бога.

— Но ты слышал рассказы и другого рода.

— Так что же случилось в действительности?

Он умер, потому что оказался слишком близко от меня. Я вовремя не удалил его в безопасное место.

— В такое место, как Гойгоа?

— Я бы предпочел, чтобы он доживал там свои дни в мире и благополучии, но ты же хорошо знаешь, что Дунканы не ищут спокойной и безопасной гавани.

Айдахо с трудом проглотил слюну, ощутив в горле непривычный комок.

— И все же я хотел бы знать подробности его гибели. У него осталась семья…

— В свое время ты узнаешь подробности и не беспокойся о его семье. Они находятся под моей опекой. Я надежно охраняю их издалека. Ты же знаешь, каким насилием мне угрожают. Это одна из моих функций. К великому несчастью, от этого чаще других страдают те, кого я люблю и кем больше всех восхищаюсь.

Айдахо был явно не удовлетворен услышанным.

— Успокойся, Дункан, — сказал Лето. — Твой предшественник действительно погиб, потому что оказался очень близко от меня.

Эскорт Говорящих Рыб зашевелился. Айдахо оглянулся на туннель.

— Да, пора, — проговорил Лето. — Не стоит заставлять женщин ждать. Иди впереди меня, Дункан, я расскажу тебе все о Сна иноке.

Послушно, ибо другого подходящего выхода не было, Дункан сделал поворот кругом и возглавил процессию. Он услышал, как тележка со скрежетом двинулась вперед, потом раздался легкий топот ног эскорта.

Скрежет внезапно прекратился. Айдахо обернулся и тотчас понял причину.

— Вы перенесли тележку на подвесной режим, — сказал он, снова обратив свое внимание вперед.

— Я убрал колеса, — сказал Лето, — потому что женщины подойдут слишком близко к тележке, а я не хочу отдавить им ноги.

— Так что такое Сиайнок? Что это на самом деле? — спросил Айдахо.

— Я же говорил тебе — это Великое Единение.

— Я действительно чувствую запах Пряности?

— У тебя очень тонкое обоняние. Да, в вафли добавлено немного Пряности.

Айдахо только покачал головой.

Пытаясь все же понять суть праздника, Айдахо при первой же возможности по прибытии в Они прямо спросил Лето, в чем смысл Сиайнока.

— Мы делим вафли, только и всего. Даже я принимаю участие.

— Это похоже на ритуал оранжевых католиков?

— О нет! Это не моя плоть. Это единение, припадание к одному источнику. Они вспоминают, что они только лишь женщины, так же, как ты — только лишь мужчина. Но я — целое.

Айдахо не слишком понравилась тональность высказанного.

— Только лишь мужчина?

— Ты знаешь, кого они высмеивают на празднике?

— Кого?

— Мужчин, которые оскорбили их. Прислушайся, о чем они тихо переговариваются между собой.

Айдахо воспринял это как предупреждение: Не оскорбляй Говорящих Рыб. Этим ты навлечешь на себя смертельную опасность!

Сейчас, идя впереди Лето по туннелю, он чувствовал, что, расслышав все слова Лето, все же не понял их смысла. Обернувшись вполоборота, он спросил:

— Я все же не понял идеи Единения.

— Во время этого ритуала мы действуем вместе, заодно. Ты все это увидишь и почувствуешь сам. Мои Говорящие Рыбы — хранители особого знания, непрерывающейся линии, которую они сохраняют. Ты примешь участие в ритуале, и они полюбят тебя за это. Внимательно слушай их. Они открыты идеям родства и близости. Их понятия для обожания каждого человека не имеют пределов.

Еще слова, подумал Айдахо. Еще больше таинственности.

Туннель начал понемногу расширяться, потолок стал выше. Светильников стало больше, здесь они испускали глубокий оранжевый свет. В трехстах метрах впереди стал Различим зал под высоким сводчатым потолком. Там светил красный свет, в котором из стороны в сторону раскачивались лоснящиеся от пота возбужденные лица. Одежда под лицами сливалась в сплошную стену, скрывая тела.

Приблизившись к ожидавшим женщинам, Айдахо увидел в толпе проход и трап с высоким бортом. Огромный потолок открывал над женщинами бездонное пространство, уходящее ввысь. Огромное пространство освещалось ярким красным светом.