– Две из них удачно вышли замуж, а одна умерла от простуды, – пояснила мне Селия, – королева Изольда так и не пригласила к себе новых фрейлин и не удивительно, королева Фрейя на дух их не переносит.

– Почему?

– Еще одно доказательство того, что вам необходимы фрейлины. Кто еще будет распространять по дворцу слухи? – на лице Селии появилось заговорщицкое выражение. – Отец Галена был падок на женскую красоту и не очень-то любил свою жену. Зато ее фрейлин он любил, ни одной не пропустил. Взрослые думают, что дети ничего не видят, но мы все подмечаем. Тогда я часто бывала во дворце и играла с принцем. Мы любили прятки, как правило, при этом часто становишься свидетелем многих сцен. В то время во дворце было куда веселее, чем сейчас.

– Фрейлины, девушки которые угождают в силу долга, разве такая дружба может быть искренней? Дома я привыкла проводить время с сестрами, и фрейлины мне были не нужны.

– И вашим сестрам тоже? Вы сильно с ними похожи? – с интересом принялась расспрашивать Селия.

– Нет, у моих сестер были фрейлины. Мы похожи внешне, но не характерами.

– Я бы хотела иметь сестру, но, к сожалению, я единственный ребенок.

– Возможно, что и к счастью, сестры бывают невыносимы.

Я поняла, что наша беседа плавно уходила в совершенно другое русло, но прежде чем я вернула ее к интересной мне теме, Селия сделала это сама.

– С фрейлинами не обязательно дружить, Алис, достаточно просто питать к ним симпатию. Если выбрать хороших девушек, они могут стать для вас способом утвердиться и выйти из-под влияния королевы Фрейи. Не позвольте ей погубить вас, сделав пленницей во дворце. Скажите, каких фрейлин вы хотите, и я с легкостью назову подходящих девушек.

– Почему вы мне помогаете? – до сих пор всякая услуга имела цену. Мотивы лорда Берта можно было попытаться угадать, но чего хотела Селия?

– Гален мой друг, – Селия подалась вперед, говоря как никогда серьезно, – и он в уязвимом положении. Для вас же не секрет, Алис, что он поддается влиянию своей любовницы, – слышать это из чужих уст было неприятно, – помогая вам, я делаю вас сильнее. Делая вас сильнее, я подрываю ее влияние. Я не смыслю в политике, это удел мужчин, но я разбираюсь в женщинах. Вы – женщина, на которую он сможет опереться, она – женщина, которая может погубить и его и королевство из-за своего тщеславия.

Я не успела ничего ответить. Дверь снова открылась и вошла служанка.

– Извините, что прерываю, ваше величество, – робко обратилась она ко мне.

– Что тебе нужно? – спросила у нее Селия.

Девушка неуверенно замялась. В руках ее была какая-то бумага.

– Это принесли совсем недавно, и я подумала, что сначала стоит показать вам.

Она пересекла комнату и подала Селии бумагу. Та быстро пробежала ее глазами. Брови девушки взметнулись вверх от удивления, и она быстро взглянула на меня, после чего вернулась к чтению.

– Передай это графу, – она вернула бумагу служанке, а потом обратилась ко мне, – кажется, Алис, нам с вами предстоит кое – куда съездить.

– Съездить? Куда? – я проводила взглядом служанку. – Что там было.

Девушка встала и окинула меня задумчивым взглядом.

– Мне бы хотелось оставить это сюрпризом. Но вам стоит это увидеть. Вы мне доверяете?

После того, как она заявила, что хочет поддержать меня в борьбе против Ивет, я не могла ответить отрицательно и ограничилась легким кивком.

– Отлично, в таком случае нам потребуется ваш экипаж.

На городской площади собралось огромное количество народу. Не будь траура, я бы решила, что намечается какое – то увеселение, но этого просто не могло быть. Как только мы покинули карету, гвардейцы обступили нас плотным кольцом. Селия продолжала хранить молчание и лишь уверенно задавала направление нашего пути. Увидев нашу процессию, народ взволновался, гомон стал громче, но в этом океане слов невозможно было разобрать что-то определенное. Мы обошли площадь и двинулись к той части, где стояло знатное население.

– Мы достигли конечной точки пути, теперь я хочу знать, что происходит.

Мы уже почти достигли возвышения, где были установлены кресла для знати. Селия взяла меня под руку и, приблизившись, тихо сказала.

– Не дайте им понять, что не понимаете, что происходит.

Я бросила недовольный взгляд на Селию. Каким бы не был ее сюрприз, я уже предчувствовала, что он мне не понравится.

Когда мы поднялись по лестнице, все поднялись на ноги и кланялись, когда мы проходили мимо.

– Ваше величество, – слышалось от каждого из них. – Ваше величество…

Селия шла рядом со мной с невозмутимым видом, а мне больше всего хотелось провалиться сквозь землю или же хотя бы знать, что происходит.

Когда я присела, все вновь заняли свои места. Гвардейцы разсосредоточились, внимательно оглядывая окружающих, двое других, среди которых был Вистан, встали позади моего кресла. Но даже присутствие гвардии не действовало на меня успокаивающе. Положив руки на подлокотники, я окинула взглядом толпу внизу. Каждый простолюдин вглядывался в меня с интересом. Им еще не доводилось видеть принцессу, ныне королеву, и каждый сравнивал мой образ с тем, который уже успел нарисовать в своем воображении.

– Сейчас начнется, – Селия удобнее устроилась в кресле, – не будут же они заставлять ждать королеву.

Ее слова подействовали магически, прежде чем я вновь успела бросить на нее недовольный взгляд. На помост, предназначенный для оглашения воли короля, выбежал глашатай с бумагой в руках. Следом за ним еще двое втащили тяжелый предмет и когда она стали его устанавливаться, я поняла, какой сюрприз готовила для меня Селия. Стоило сказать ей, что я не люблю сюрпризы. По крайней мере, с этой минуты.

Народ уже не так увлеченно разглядывал меня, все их внимание переключилось на помост, куда уже поднимались двое гвардейцев со своим узником. Тот еле передвигал ноги и практически висел на стражниках, которые его вели. Он выглядел так, словно весь путь до дворца провел волоком, привязанный к движущимся лошадям. Но, учитывая, как быстро его доставили в столицу, это было невозможно.

Народ на площади стал стихать, приготовившись к страшному представлению. Когда глашатай поднял руку с колокольчиком и над площадью раздался звон, установилась тишина, прерываемая лишь редким сдавленным кашлем в толпе. Откашлявшись, он начал читать.

– Указом Его Величества и Королевского Совета приговорить Одина Нута к казни путем отсечения головы за измену короне.

За спиной глашатая на эшафот поднялся палач с топором в руках, при виде которого по моему телу пробежались мурашки. Мои руки сжали подлокотники кресла, но опомнившись, я постаралась ослабить хватку. Ни один мой жест или взгляд не должны были выдать жалости или отвращения к тому, что происходит. Но как найти в себе силы смотреть на это беспристрастно?