— Ты самый упертый, надоедливый и эгоистичный мужчина из всех, кого я встречала, — сказала сидящая на заборе тварь, голосом, искаженным ртом и глоткой демона, но четко узнаваемым голосом Каз. — Не забудь, я столетия провела в Аду, так что я встречала там весьма неприятных мужчин, и не одного. Я не забыла сказать насчет твоих безумных болезненных иллюзий насчет твоих способностей?..

— Я ее заберу, — сказал я Галине. — Это для меня. Посланец издалека.

Интерлюдия: трансляция через слизедемона

— Ты самый упертый, надоедливый и эгоистичный мужчина из всех, кого я встречала. Не забудь, я столетия провела в Аду, так что я встречала там весьма неприятных мужчин, и не одного. Я не забыла сказать насчет твоих безумных болезненных иллюзий насчет твоих способностей?..

Для начала, ты очень, очень жесток по отношению к низзикам. Тот, которого ты перепрограммировал, если использовать ваше новое слово для этого, просто испорчен. Он до сих пор целыми днями сидит в пламени свечи, дрожа и стеная. Если ты сочтешь нужным ответить — а я уверена, что сочтешь, поскольку тебе никогда не удавалось держать рот закрытым, даже когда надо, просто сожги у него под носом немного белой камфары, и он будет готов запомнить новое сообщение. Пожалуйста, не делай с ним то, что сделал с предыдущим. Ты понятия не имеешь, как сложно мне было добыть этих, да еще и отправить к тебе.

А теперь самое важное. Ты НЕ СМОЖЕШЬ вытащить меня отсюда, Бобби. Даже не думай об этом. Последнее время тебе досталась вся возможная удача, выделенная тебе судьбой, и все равно ты едва смог выкарабкаться. Элигору было что-то от тебя надо, поэтому ты остался жив. Второй раз такого не случится.

Я серьезно. Не делай ничего. Пусть будет как есть. В любом случае, у нас бы ничего не получилось. Случись нам жить вместе, ты бы от меня ушел или я бы тебя бросила, не прошло бы и года. Мы слишком разные, и я говорю не только о различии между Небесами и Адом.

Позаботься о себе, ты, упертый, ужасный и такой чудесный мужчина.

Ответное сообщение.

— Ты вообще слушаешь, ты, склизкий мелкий ублюдок с кривым крылом? Тогда сиди на месте, нюхай свою камфару и сделай вид, что слушаешь, иначе окажешься в кутузке, как предыдущий.

— О'кей. Прошла пара часов после того, как я получил твое послание, Каз. Ты никогда не думала, насколько сложно найти белую камфару после полуночи, даже в Сан-Джудасе? В конце концов я нашел круглосуточную индийскую бакалейную лавку.

Что ты хочешь сказать, мы не можем быть вместе? Неужели ты думаешь, что мне в самом деле нравится быть таким, какой я есть, жить, как я живу? Ради тебя я отправился в Ад, неужели ты думаешь, что ради тебя я не научусь мыть посуду и держать рот закрытым, пока ты будешь смотреть тупые телешоу, которые тебе нравятся и которые я ненавижу? Я не претендую на совершенство. Но небольшой простор для того, чтобы изменить себя, у меня есть.

На самом деле, в последние дни моей первоочередной целью является жить, как обычный рабочий из пригорода. Я не шучу, Каз. Действительно не шучу. Я пожертвовал бы нимбом и крыльями — ладно, у меня нет ни того, ни другого, но ты понимаешь, о чем я — ради того, чтобы весь день валяться с тобой в постели, занимаясь любовью и читая воскресные газеты, если только газеты до сих пор еще печатают. И пусть мои боссы говорят мне, что «тысячи душ не попадут на Небеса, если ты бросишь свою работу». «Ага, жалко это слышать. Вышлите выходное пособие по адресу». Вот что я скажу в ответ. «Следующий месяц, как минимум, я намерен провести в постели».

Серьезно, неужели ты даже попытаться не хочешь? Я и ты, обычная, скучная парочка. Ходить вместе на вечеринки, не беспокоясь, что какой-нибудь древний демон Прежнего Мира выпрыгнет из гуакамоле и попытается нас убить? Отправляться в отпуск, не думая, что Апокалипсис случится сразу же, как мы уйдем от наших рабочих: столов?

Я буду рад проводить годы, просто целуя все твое тело, сверху донизу. Я не преувеличиваю. Ты мне снишься, все время. Хочу облизывать, кусать и сосать каждый дюйм твоей прохладной кожи. Ты будто один большой кусок кокосового фруктового льда, бледная, холодная, сладкая. О, и горячая внутри. Такая горячая.

Как ты смеешь сдаться, женщина. Как ты смеешь забыть то, что было между нами.

Не хочу показаться тем, кто вечно жалуется (хотя такой я и есть), но когда я только занялся ангельскими делами, я всерьез думал, что все это касается арф, облаков и улиц, мощенных золотом, а не прощальных посланий типа «Дорогой Джон…» от моей подруги из Ада и звонков в шесть утра от встревоженной свиньи-оборотня.

На самом деле, телефон у меня зазвонил в пять двадцать, и я едва смог продрать глаза, чтобы разглядеть номер Центральной Жировой.

— Джордж, — сказал я. — С возвращением.

Вроде бы, я именно это сказал. Даже в лучшие дни я плохо чувствовал себя по утрам, всегда.

— Бобби, меня хакнули. Вернее, ограбили. Я думаю… думаю, кто-то побывал у меня дома!

— О чем ты говоришь?

— Мы вернулись вчера. Пока нас не было, всем заправлял внук Хавьера, но как-то ночью он ушел, хотя мы и сказали ему не делать этого. Кто-то хорошо порылся в моих шмотках.

— Потише. В каких шмотках?

— В компьютерах, автоответчике — всем том, где есть сообщения от тебя, Бобби.

— Блин, ты шутишь. Все наши разговоры, переписка по электронке, все?

Вот это была настоящая катастрофа. Я уже не первый год работал с Джорджем, и легальной, с точки зрения Небес, была половина этой работы, не больше. Кроме того, большая часть нелегального случилась в течение последнего года.

— Нет, нет, не все. В этом плане все о'кей, Бобби, я не идиот. Жесткие диски я с собой забрал. Но все, что приходило, пока меня не было в городе, да, поскольку все письма копировались в мою домашнюю систему. И твои сообщения на автоответчик. Все было сделано так, чтобы ничего не упустить. Извини.

Он на мгновение замолчал.

— Думаю, я уже все проверил. Не могу быть уверен, но не думаю, что они получили хоть что-то, что позволило бы им хакнуть мои главные архивы.

Даже если дело касалось лишь последних двух недель, это все равно было ужасно. Это было имя Доньи Сепанты и тонны исследовательского материала на нее, не говоря уже об исследованиях по поводу «Движения Черного Солнца» и некоторых других вещей. Могло быть и много хуже. Стояла ли за этим взломом Энаита? Я почти надеялся на это, поскольку она никак не смогла бы использовать это против меня, не подставившись под очень неприятные вопросы со стороны других эфоров и Небесного начальства в целом. Однако, скорее всего, это были неонацисты, пытавшиеся узнать, что мне известно по поводу рога.

— Итак, что произошло?