– Вы полетите с нами? – спросил Чарли, затаив дыхание. Врач кивнул. – Слава богу! – вскричал Чарли. – Спасибо, доктор!

Доктор улыбнулся, а Чарли побежал сообщить приятные новости Сэм.

– Ты поедешь домой, малышка.

– Я? Меня отпустят? – Сэм пришла в полное изумление и неописуемый восторг. – Но как же мой шампур? Нам не скажут, что мы везем с собой слишком много багажа, что это лишний вес?

Сэм шутила, однако Чарли почувствовал, что она нервничает. Саманта уже начала осознавать тяжесть той опасности, которая ей угрожала совсем недавно, и понимала, что опасность еще не позади. Она лишь не знала, что ноги у нее парализованы. Но рано или поздно узнает. При мысли об этом Чарли неизменно съеживался. Пока лонгет не снят, Сэм, конечно, ни о чем не догадается…

– Нет, дорогая, ты уж извини, – сказал Чарли, заставляя себя улыбнуться, – но шампур поедет с нами. Харви разрешил нам нанять свой, отдельный самолет.

– Но, Чарли, это же безумие! Неужели мне нельзя дать костыли или, на худой конец, запихнуть меня в этой дурацкой штуковине в инвалидное кресло и отправить домой обычным рейсом?

– Можно лишь в том случае, если ты хочешь, чтобы со мной случился сердечный приступ. Послушай, Сэм, ты и так здорово грохнулась. Зачем же рисковать еще раз? Почему не полететь домой с таким шиком? Раз уж тебе предоставляется такая возможность, детка, используй ее!

– Значит, чартерный рейс? – Сэм все еще колебалась, но Чарли ободряюще кивнул и ухмыльнулся.

– Конечно, мы еще посмотрим, как ты себя будешь чувствовать… подождем пару деньков.

– Да я чувствую себя чудесно! И мне не терпится отсюда смотаться, – Сэм устало улыбнулась Чарли. – Я хочу домой, в мою кровать.

Чарли с ужасом осознал, что под «домом» Саманта подразумевала свою квартиру, тогда как он имел в виду лишь возвращение в Нью-Йорк. Немного позднее Чарли рассказал об этом врачу. Тот постарался его ободрить.

– Боюсь, что вам еще не раз придется с этим столкнуться, мистер Петерсон. Человеческий мозг устроен удивительным образом. Он воспринимает только то, с чем может справиться. Все остальное же отметается, откладывается в сторону до тех пор, пока сознание не будет в силах с этим примириться. В глубине души она понимает, что еще слишком слаба и не может вернуться домой, однако сознание пока не готово принять это. Когда придет время, она все поймет. Вам не нужно ничего говорить. По крайней мере, пока. Если возникнет необходимость, мы можем обсудить все в нью-йоркском аэропорту. Но уверяю вас, когда ее психика будет готова, Саманта смирится с необходимостью поехать в больницу… как смирится и с тем, что она больше не сможет ходить. Наступит момент, когда все известные ей факты станут на свои места и она все поймет.

Чарли тихонько вздохнул.

– Откуда у вас такая твердая уверенность, что она все поймет?

Наступила небольшая пауза, потом доктор ответил:

– У нее нет выбора.

Чарли неохотно кивнул.

– Вы думаете, мы сможем увезти ее в Нью-Йорк?

– Рано или поздно – конечно, – ответил доктор, сохраняя полнейшую невозмутимость.

– Нет, я говорю про этот уик-энд!

– Посмотрим. Что нам еще остается делать? – Сказав это, врач улыбнулся и отправился совершать утренний обход больных.

Несколько следующих дней тянулись нескончаемо долго; Сэм неожиданно заволновалась, разнервничалась, перевозбудилась. Ей не терпелось вернуться домой, но все было не слава богу. Лонгет натирал ей тело, вдобавок Сэм слегка простыла и начала кашлять, от лекарств на руках выступили красные пятна, а лицо – ссадины на нем уже зажили и засохшие корки постепенно отваливались – страшно зудело и чесалось.

– Господи, Чарли, да я похожа на чудовище! – впервые за время своего пребывания в больнице Сэм вышла из себя.

Зашедшему в палату Чарльзу даже показалось, что глаза ее покраснели.

– А по-моему, нет. Я считаю, что ты выглядишь просто великолепно. Ну, какие у нас еще новости?

– Никаких.

Однако вид у Саманты был угрюмый, и Чарли, якобы беззаботно прохаживаясь по палате, внимательно за ней следил. Из палаты интенсивной терапии Сэм уже перевели в отдельную палату. Почти все место там занимала кровать, а столик в углу был заставлен цветами. Там были букеты от Генри и его любовника, от Джека и остальных членов съемочной группы, от Харви и, конечно, от Мелли и от самого Чарльза.

– Хочешь, я расскажу тебе какие-нибудь сплетни?

– Нет. – Лежавшая в лонгете Саманта закрыла глаза, и Чарли испугался, как бы она не заболела. Казалось, прошло бог знает сколько времени, прежде чем глаза открылись вновь. Вид у Сэм стал при этом сердитый, и Чарли увидел, что она готова заплакать.

– Что стряслось, малышка? Ну, расскажи своему папочке! – Он присел на стул, стоявший рядом с кроватью, и взял Саманту за руку.

– Ночная сиделка… у нее такой смешной рыжий парик… – Слезы начали медленно выкатываться из глаз. – Она сказала, что когда я вернусь домой… – Сэм шумно всхлипнула и сжала его руку; Чарли молча порадовался, что у нее еще хватает на это сил. – Она сказала, что я поеду вовсе не домой, а… а в другую больницу… в Нью-Йорке… О, Чарли! – Сэм захныкала, как маленький ребенок. – Неужели это так?

Чарли захотелось ее обнять, как он обнимал своих плачущих детей, но большой пластмассовый лонгет и громадный агрегат мешали ему подобраться к Саманте. Чарли мог лишь держать ее за руку, да еще осторожно погладить по лицу. Он знал, что придется сказать Саманте правду.

– Да, милая, это так.

– О, Чарли! Я хочу домой! – зарыдала в тоске Саманта и тут же сморщилась от боли.

– Не кричи, глупенькая, тебе будет больно. А поплакать – поплачь. Только тихонько, – Чарли пытался пошутить, но на самом деле был удручен не меньше Сэм.

Для нее это было началом долгого и трудного пути. Она на него только ступила. Вся жизнь, которую Сэм вела до сих пор, закончилась в какую-то долю секунды… оборвалась, когда она упала с серого жеребца.

– И все-таки, Сэм, возвращение в Нью-Йорк – это ведь шаг в верном направлении, не так ли?

– Наверно.

– Не наверно, а наверняка!

– Да, но я хочу поехать домой! Я не хочу в больницу!

– Ну что ж… – криво усмехнулся Чарли, – по крайней мере, мы теперь знаем, что ты еще не выжила из ума. Но послушай, что случится, если ты еще немножко полежишь в больнице? Я смогу тебя навещать. И Мелли, и Харви, и все, кого ты пожелаешь видеть…

– Но только не моя мать! – Сэм закатила глаза и рассмеялась сквозь слезы. – О, дьявол! Ну, почему это случилось именно со мной, Чарли?

Улыбки как не бывало, в глазах вновь заблестели слезы… После этого Чарли еще долго сидел рядом с Самантой, держа ее за руку. Он не знал, как ее утешить, и сказал лишь: