Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На этот раз динозавров было трое. Довольно крупные ребята, а под рукой ни одного генератора ультразвука, ни сирены, только мои природные голосовые связки.
Я вспомнил, как однажды Доул, оперативник, решил искупаться и попал в переплет: при выходе из воды на берег из леса между ним и станцией выскочил огромный ящер с внушительными челюстями. Доул отделался обычным delirium tremens[3]: чудовище протопало мимо, даже не взглянув на него. Он был слишком миниатюрной мишенью, чтобы представлять интерес для такого большого желудка.
Это меня не утешило.
Направлявшееся ко мне трио представляло довольно редкую разновидность, которую мы нарекли Королевским Шутом из-за глуповатой ухмылки и красочного украшения на черепе. У ящеров данного вида были огромные страусиные ноги, вытянутая шея и чрезмерное количество зубов.
Изображая валун, я, не двигаясь, лежал на песке, пока они вперевалку приближались ко мне. Два больших, а один просто гигант восемнадцати футов в плечах. По мере того как они приближались, я начал задыхаться от страшного зловония. Эти огромные машины пропускали огромную массу воздуха. Я попробовал подсчитать оптимальный диаметр глотки, объем легких, потребность в кислороде и процентное содержание последнего в фунте воздуха. Примерно в сотне футов занятие пришлось прекратить, сосредоточиться мешало урчание их желудков.
Верзила первым почуял меня. Голова его вздернулась, тусклый, словно ведро с кровью, глаз повернулся в моем направлении. Он фыркнул. Затем вздохнул — не меньше галлона. Пасть открылась, дав мне возможность полюбоваться рядом белоснежных, готовых вонзиться в плоть зубов. Он загудел как паровоз и устремился ко мне. Настало время решать, и я не колебался.
Вдохнув напоследок влажный морской воздух, я окинул взглядом море, песок, пустое безразличное небо и силуэт чудовища на его фоне. Затем набрал аварийный код встроенным в челюсть тумблером.
Пейзаж скользнул в сторону и растворился в неощутимом ударе. В это время я уже описывал петлю за петлей в свернувшейся в лист Мебиуса Вселенной…
Сплошная темень и рев, как спуск в бочке по Ниагарскому водопаду.
8
Несколько секунд я лежал совершенно неподвижно, мысленно ощупывая свое тело. Руки-ноги целы. Шум не утихал, вокруг по-прежнему было темно. Неопределенная ситуация: вроде бы уже покинул Берег, но никуда еще не прибыл.
Согласно инструкции, при любой неисправности в темпополе следовало сохранять неподвижность и ожидать корректировочного импульса. В данном случае это могло занять довольно много времени. Пока еще никто не докладывал о таких срывах, поэтому инструкция могла ошибаться. Я вздохнул — ничего не произошло. И тогда окончательно решился…
Я встал, шагнул в тишину, в странный черноватый свет, простреливаемый маленькими ослепительными точками, какие видишь перед собой при потере сознания, и будто раздвинул занавес.
Ослепительные блестки рассеялись, и я очутился в стандартной кабине темпорального перехода этапной Пекс-станции. Дышалось свободно.
Я постоял немного в недоумении, затем повернулся к завесе, сквозь которую прошел. Это была обыкновенная бетонная стена около двух метров толщиной.
Возможно, это гудели молекулы плотного вещества, сквозь которые проникали сто восемьдесят фунтов загрязненной воды?
Я отложил изучение феномена на неопределенное время, предстояло отыскать шефа станции и доложить о внезапной атаке и разрушении темпостанции девяносто девять.
За десять минут я осмотрел каждую комнату в оперативном отсеке. Жилые помещения пустовали. Равно как и отсеки с оборудованием и силовой установкой.
Темпоральный датчик вырисовывал обычную картину, пластины излучателя светились под нагрузкой, по всему пульту горели зеленые лампочки, но индикатор блока стоял на нуле: на станцию не поступал даже микроэрг.
Это было невозможно.
Каждая этапная станция, с одной стороны, осуществляла наводку персонала, с другой — замыкалась на Пекс-Центр. По цепи всегда поступала энергия. Пока существовала система, такое состояние в нормальном пространстве-времени было невозможно.
Отсюда с убийственной закономерностью следовал только один вывод.
Либо системы Чистки Времени больше не существует, либо я нахожусь за ее пределами. И поскольку сфера влияния охватывала весь пространственно-временной континуум, трудно представить, что оставалось на мою долю.
Все станции походили одна на другую и внешним видом, и оборудованием, и электронными характеристиками. Массовое производство осуществлялось время дробильным процессом распределения их по темпоральному пространству. Часть теоретиков считала станции временными дубликатами одной физической матрицы. Но одно дело гипотеза, а другое — факт, который можно пощупать. Поэтому первым делом необходимо выяснить, где я нахожусь.
Я прошел к шлюзовой камере (некоторые станции размещались в местах, где были довольно суровые внешние условия), подождал, когда откроется входной люк, и шагнул наружу.
Чуть было не шагнул.
Где-то в десяти футах от входного крыла поверхность обрывалась. Дальше клубился жемчужно-серый туман, завихряющийся у невидимой преграды. Я прошел по выступу, лег плашмя и заглянул через край. Дно станции, изгибаясь, уходило в глубину и терялось в туманной мгле. Видневшаяся часть блестела как зеленое зеркало.
Как стекловидная поверхность кратера, что остался на Береге Динозавров.
Я отполз от края пропасти, вернулся на станцию, прошел в хранилище и вытянул наугад кассету. На экране вспыхнула считываемая информация: рутинные данные о затратах энергии, о флуктуациях темпорального рельефа, записи прибытия и отправления оперативных агентов — обычные станционные формуляры, и на каждом из них повторялся номер станции.
Темпостанция девяносто девять. Именно то, чего я боялся. Вогнутое дно островка, на который меня выбросило, совпадало бы со стекловидным чашеобразным углублением на Береге Динозавров так же, как отливка совпадает с литейной формой. Станцию не разрушил вражеский обстрел, ее выдернули из почвы, как огромное фисташковое дерево, и переместили сюда.
Я вернулся в отчий дом, на свою же станцию. Так вот что пытался сказать мне Нел Джард! Он подождал моего удаления на безопасное расстояние и нажал кнопку. Сработала программа аварийного спасения, о которой ничего не знал и не мог знать рядовой оперативник.
Джард поступил правильно. Враг был у самых ворот. Через несколько минут экраны защиты рухнули бы от перегрузки. Все секреты Пекс-Центра о передвижениях во времени попали бы во вражеские руки. Джард обязан был предпринять что-то для спасения станции, обязан был любой ценой избежать разрушения. И он последовал инструкции.
Тот факт, что возможности Пекс-Центра намного превосходили мои представления — дело десятое, и я решил погоревать о своих заблуждениях позднее, а сейчас покончить с более важными проблемами.
В самую последнюю минуту Джард кричал о чем-то важном, что я должен кому-то и куда-то сообщить.
