— Нет, — улыбается блондинка тому, что может порадовать своего Царя хорошей новостью. — Я узнавала, блокаду с них сняли. Обороты предприятий налаживаются. Также Еремей затеял договорной брак с Козловыми, что тоже поможет развитию мебельного бизнеса.

— Кого выдают замуж? — заинтересовываюсь.

— Лилю, — вспоминает Радмила, чуть прикрыв веки.

— Одну из близняшек? — приподнимаю бровь. — Хм, интересно.

Пока едем, решаю сам позвонить Еремею.

— Рассказывай, как обстановка?

— Сделка с Трубецкими помогла, — голос у главного «моржа» как всегда мрачный. — Мы потеряли часть чайных полей, но получили доступ к рынкам сбыта. Дела налаживаются, по миру не пойдем.

— Отрадно слышать, — хмыкаю. — А как поживают дочки? За кого надумал замуж отдавать своих девочек?

— Зачем тебе? — сразу бычится Еремей.

Я смеюсь.

— Расслабься, Еремей, это всего лишь царская забота. Твои дочери такие же мои вассалы, как и ты. Забыл что ли? — усмехаюсь. — Так я тебе напомню. Наши с ними души связаны, лучше не забывай этого, и не вздумай выдавать девочек за нелюбимых. Уяснил?

— Это не тебе решать, — затравленно рычит главный «морж».

— Не принеси близняшки мне клятву на душе, ты был бы прав. Но обстоятельства совсем иные. А я оберегаю своих клятвенников. Еще раз спрошу: ты понял?

— Да, — сдерживаемый выдох.

Вот и славно. В обиду своих я не даю. Пора бы всем вокруг это уяснить. Мне ведь тоже не в радость каждый день умываться кровью

* * *

— Не хочу за Козлова! Не хочу! Лучше в монастырь уйду! — плачется Лиля Моржова, уткнувшись в подушку. — Он страшный, он конопатый. А еще злой — забивает до смерти своих крепостных.

Рядом на постели сидит Вика, как две капли воды похожая на сестру. Только разве что у Лили пышности немного пообъёмнее, да каштановые волосы сейчас заплетены в тугую косу.

— Лиличка, родная. Ну а что делать! Отец велел. Как ослушаться? Никак, — Виктория нежно гладит сестру по распутанным волосам, тихонько уговаривая, а сама тоже плачет, не в силах сдержаться

Дверь в спальню распахивается. На пороге возникает Ольга Алексеевна — несмотря на возраст, статная, не лишенная шарма и грации, обаятельная женщина. Темные мягкие глаза вдовы с любовью смотрят на девочек.

— Всё ревом ревете? — с усмешкой спрашивает. — Прекращайте. Отец передумал, помолвка пока заморожена.

— Бабушка! — радостно восклицает Лиля, вскинув заплаканную мордашку. — Это ты его уговорила?

— Бабушка, ты? — вторит сестре повторюшка Вика.

— Нет, это вмешался наш новый господин, — вздыхает Ольга, резко посмурнев. — Оказалось, у Михаила на вас свои планы. Какие только — загадка. Но по крайнем мере, сейчас беспокоиться не о чем, вы предоставлены сами себе. Надеюсь, надолго.

Ольга еще раз вздыхает по судьбе внучек и уходит, прикрыв дверь. А Лиля тут же радостно оборачивается к сестре:

— Вика-Вика! А может быть Михаил Федорович нас для себя оставил? У него же нет еще жен.

— Хорошо бы, — улыбается вторая близняшка, проведя рукой по косе. — Мы и так его, а в женах быть всё же лучше, чем просто в собственности.

— Это да, — передергивает плечиками Лиля, вспомнив слухи о том, что Козлов вытворял с крепостными девушками. — Хорошо бы пойти с Михаилом под венец.

— И втроем.

— Ага.

* * *

— Мать его, этого Романова! — шипит как змей Евгений Воскресенский. — Я отправил за ним двух претендентов! Двух, Галя! Ни один не вернулся! А еще этот сопляк угробил Даура! Магистра! Магистра, Галя! Галя!

— Что, господин? — испуганно лепечет сереброволосая помощница. Она повернула лицо боком, чтобы не раздражать Воскресенского своим шрамом еще больше.

— Ты проанализировала всю эту мутную историю⁈ — гремит член Совета. — Сделала выводы⁈ Выкладывай! Кто он такой, этот Романов⁈ Что за везучий дьявол⁈ Ему нет и двадцати, а он вытворяет боги знают что. А еще у этого гада мои «синьки»! Каждая миллион вложений стоит. Миллион, Галя! Штучная продукция! Галя, кто он⁈

— Он…он, — Галя сглатывает, собираясь с мыслями. Грудь ее под белой блузкой тяжело вздымается, словно качающиеся на морских волнах буйки. — Я собрала о Романовых всё, что смогла. По моему предположению, Михаил обладает редчайшей аномалией — двумя Дарами. Первый — это родовая магия душ. Согласно архивам, она присуща всем членам Императорской семьи.

— Какой-какой семьи? — вскидывает брови Воскресенский.

— Императорской, господин. Раньше Романовы правили Российской Империей. Михал способен общаться с душами умерших.

— Да это же не боевой Дар, — хмыкает Евгений. — Романовы правили Империей не из-за своей магии душ, Галя. Это фуфло какое-то. Духи бесплотны, Галя. А что со вторым Даром, Галя?

— Детонация, господин, — отвечает Галина. — Михаил детонирует небольшие предметы, и они разлетаются на части с резким выделением энергии.

— Он может задетонировать, скажем, автомобиль? — хмурится Воскресенский. — Или человека? Или дот, Галя? На входе крепости Даура стояла шеренга дотов.

— Нет, только небольшие предметы, — повторяет Галина. — Как, например, игральные карты. Михаил обычно их и использует.

— Чушь, а не Дар, — морщится Евгений.

— Предположительно, Михаил на уровне Мастера. Дар у него очень редкий, даже исключительный, и сложно сказать точно. Но Романов слишком молод, чтобы добиться Грандмастера.

— Галя, блин! Как Романов убивает Грандмастеров и Магистров? — теряет терпение Воскресенский. — Галя, как⁈

— Я допускаю, что у него есть артефакт из сокровищницы императорской семьи, — спешно отвечает помощница. — Это взрывное оружие большой мощи. Оно применялось, чтобы пробиться в Афор. А дальше Михаил применил захваченную «синьку» против Даура.

Евгений сжимает пальцы в кулак.

— Найди мне мага душ, Галя, — решает Воскресенский, повернувшись на кресле к окну.

— Романова?

— Другого, Галя. Другого. Романова пока не трогаем. Я и так из-за него похерил дохера людей, — он достает мобильник и звонит сыну. — Алло, Андрей, помнишь Романова? Да, тот с которым я вам с Ритой запретил общаться. Сходите с ним куда-нибудь. Сдружитесь, пообщайтесь. Нет, это не шутка. Повторяю, я серьезно. Да, и сообщай мне всё, что от него узнаешь. А узнать тебе следует побольше. Всё. Вообще всё. Да, Андрей, и в какой позе он нагибает своих служанок. Думаешь, я шучу⁈ Я не шучу, сын. До скорого.

* * *

За высокой стеной гридням ни черта не видно. А мне вот отлично — благодаря Варягу. Сейчас призрачный грифенок летает по усадьбе, заглядывает в каждый уголок. Его почему-то настойчиво тянет на кухню, даром что бестелесный. Постоянно приходится одергивать через метку и направлять дальше по периметру. Варягу стыдно, но он ничего не может поделать с инстинктами. Малой еще.

— Патрули только отошли, — бросаю парням в фургоне. — Залетаете за стену, врываетесь в дом, мочите всех… Хотя нет: ваша задача — уложить всех, но убить максимум пятерых, — с ухмылкой оглядываю парней в камуфляже. — Так интересней. Если не удержитесь от соблазна потом будете бегать марш-бросок на двести километров.

— Двести⁈ — хрипит Сеня, за что получает подзатыльник от Лёни.

— Двести- двести, — усмехаюсь. — И все двести бегом, —