Арлиан проводил дни в беседах с мудрейшими волшебниками и учеными Дома Дери, Дома Шалиен, Дома Пиола и даже Дома Индэ. На сей раз он не собирался увозить в Мэнфорт их лучших лекарей, его не интересовало, как волшебники готовят свои заклинания, история королей-чародеев Аритейна, а также защита Аритейна; он хотел знать лишь одно: как драконы покоряют волшебство. И можно ли бороться с диким волшебством без драконов.

Никто не сумел ответить на вопросы Арлиана. Более того, волшебники Аритейна знали далеко не все, что рассказали Арлиану Голубая Чародейка и бог-пиявка из Тирикиндаро, поэтому он поделился с ними тем, что сумел узнать.

Однако Арлиан и сам продолжал учиться.

— Сущность каждого природного создания живет в его крови, — рассказал ему старый Эфейл, один из мудрейших ученых Аритейна, когда они сидели, скрестив ноги, на выложенном плиткой полу в башне замка Дома Пиола. — Вот почему, именно очистив кровь, удается извлечь сердца дракона и вернуть человека к нормальной жизни. Мы занимались этой проблемой после того, как получили отчеты Эшир. Впрочем, мы многое знали из опытов чародеев и волшебников прошлого. Мы уверены в своих выводах. Именно заражение крови позволяет создать дракона или чародея, а кровь впоследствии определяет форму получившегося существа. Дикое волшебство, обитающее в коже, плоти или любых других частях тела, может породить чудовищ, как мы не раз наблюдали в землях, сопредельных с Аритейном, и обычно приводит к изменению хозяина тела, а не к рождению нового существа.

— Внешне чародеи похожи на людей, — заметил Аритейн. — Драконы — нет, однако рождаются они из человеческой крови. Как это соотносится с вашими теориями?

— Тут мы можем лишь строить догадки, — ответил Эфейл. — Предполагается, что именно по этой причине созревание дракона продолжается так долго по сравнению с любыми другими существами — волшебство не желает принимать навязываемую ему форму, и кровь хозяина прежде необходимо изменить, каплю за каплей, изгнать человеческую сущность и вселить драконью. Именно яд вызывает эту медленную трансформацию, и только после того как процесс заканчивается, появляется дракон.

Арлиан довольно долго размышлял над словами Эфейла, а потом проговорил:

— Мне сказали, что драконы питаются человеческими душами.

— Нам об этом ничего не известно, — ответил Эфейл, посмотрев Арлиану в глаза. — Возможно, так и есть.

— Но в таком случае следует предположить, что они сначала пожирают души своих хозяев — быть может, изменение крови постепенно уничтожает человеческую душу, что и приводит к тому, что обладатель сердца дракона перестает испытывать человеческие чувства. — Перед мысленным взором Арлиана проплыла череда ужасных воспоминаний. — И тогда понятно, почему в глазах новорожденного дракона остается напоминание о человеке, который произвел его на свет, — ведь дракон только что пожрал его душу.

— Может быть.

— А после того как душа уничтожена, появлению дракона уже ничто не препятствует.

— Что ж, это не противоречит нашим выводам, — согласился Эфейл. — Но мы можем лишь строить гипотезы.

— Итак, яд дракона есть нечто вроде усовершенствованной магии — он не только способен превратить хозяина тела в волшебное существо, но и одновременно не позволяет трансформации завершиться до тех пор, пока в крови не будут уничтожены все следы человеческой сущности.

— И вновь это лишь теории, — предупредил Эфейл. — Не забывайте, что яд дракона смертоносен и только в сочетании с человеческой кровью приводит к трансформации; очевидно, мы знаем далеко не все о процессах, которые происходят в человеческом теле. Однако с уверенностью можем утверждать, что яд дракона — чрезвычайно могущественная магическая субстанция.

— А существуют ли другие вещества, снадобья или эликсиры, которые действуют так же? Возможно, мы сумеем что-нибудь понять, изучая их свойства…

Эфейл покачал головой:

— Я не знаю ни одного вещества, которое действовало бы так медленно. Есть, конечно, снадобья, которые превращают одно живое существо в другое, как временно, так и навсегда. Вы сами рассказали нам о том, как Голубая Чародейка сотворила стражников из самых обычных белок, но такие заклинания не затрагивают природу изначального существа, изменяя лишь его внешние характеристики — вы видели, что белки обрели свой прежний облик после смерти Голубой Чародейки. Яд действует иначе.

— Я бы предпочел, чтобы трансформация оставляла сущность человека неизменной, — вздохнул Арлиан. — Быть может, я смогу убедить какого-нибудь чародея изменить тысячи существ, не причиняя им вреда. Возможно, таким способом нам удастся уничтожить часть дикого волшебства, являющегося неотъемлемой частью Земель Людей?

— Но в таком случае вам придется использовать магию чародея, навязанную извне, — заметил Эфейл. — И у вновь созданных существ не будет собственной. Вы сможете использовать только то волшебство, которое контролирует чародей, и оно исчезнет после его смерти.

— Я убивал драконов, которые создали обладателей сердца дракона, но после смерти драконов они не становились обычными людьми.

— Как я уже говорил, здесь задействованы иные процессы. Повторяю, яд дракона обладает уникальными свойствами.

— Яд дракона, — задумчиво проговорил Арлиан. — Всякий раз мы возвращаемся к яду. А что, если удастся перенести магию, заключенную в яде дракона, в другую форму?

— Тогда вы найдете решение вашей проблемы — впрочем, необходимо соблюдать величайшую осторожность, поскольку нет никаких гарантий, что новая форма будет лучше драконов.

— А что может быть хуже? — спросил Арлиан — но тут же вспомнил чудовищ из Горного царства грез, Тирикиндаро и Пон-Ашти. — Да, вы совершенно правы, — с гримасой отвращения ответил он.

Арлиан провел в Тейани две недели — достаточно долго, чтобы понять: волшебники Аритейна не в силах ему помочь. Он многое узнал о природе волшебства от Эфейла и дюжины других ученых и волшебников, но никто из них не сумел дать тех ответов на его вопросы, которых он ждал.

Однако теперь Арлиан точно знал, что магические заклинания и артефакты нужны лишь для концентрации природного волшебства и позволяют временно перемещать волшебство из одного места в другое — его торговля заклинаниями привела к перемещению части магической энергии из Аритейна в Земли Людей. Обитатели Аритейна, имевшие избыток магии, считали это выгодной сделкой и думали, будто природное волшебство Земель Людей настолько истощено, что любое увеличение его количества не причинит никакого вреда; однако Арлиан решил окончательно прекратить ввоз заклинаний в Земли Людей.

К концу второй недели он начал приготовления к новому путешествию и через три дня отправился в Стиву, еще одну страну, где правили люди и где пристальное внимание уделялось изучению волшебства. Дублет и Карман выехали вместе с ним, кроме того, их сопровождал аритеянин по имени Улех, которого Арлиан нанял в качестве переводчика. Исейн осталась в Аритейне, ей хотелось еще немного побыть дома.