— Или он наблюдает за мной, присматривается, сверяется, — сказал я себе.

Получается, этот период может продлиться сколько угодно, раз Тэна упомянула целые года. Но также она намекнула, что есть те, кому удается это сделать быстрее. Короче, слова Нирайа о времени неожиданно подтвердились воровкой, а я склонен верить ей. Если, конечно, она намерено не лгала, выдумывая на ходу.

На волне этой неожиданной беседы захотелось попробовать создать новую структуру из магии. Возможно, из молнии, но огонь пока предпочтительнее.

Я отбросил мысли о земляке в столице и разглядывал огненный нож, обдумывая варианты его трансформации. Нужно было давно заняться обновлением оружейного набора.

— Хм, но почему сразу холодное оружие? — спросил я себя и деактивировал умение.

Что если для начала создать какое-нибудь животное, ради эксперимента? Птицу или маленького зверя, например. Как те волчата, которыми красовался Ройан. Я видел подобные свитки в магазине Гильдии, но не решился брать ввиду бесполезности. Их вообще мало кто приобретал, отдавая предпочтение более практичным и простым формам. Такие структуры стоили дороже и были блажью, а не нуждой. Какой смысл в несущемся по земле звере, если сосулька летит в несколько раз быстрее и имеет лучшую пробивную силу? Тогда я так считал и был прав.

Теперь же, после слов воровки об отношении к мане, эта идея выглядит иначе. Из уст той, кто поведал мне о фундаментальных принципах работы с магией, все звучало как-то… глубже, что ли. Мана тоже не простой пластилин, и как бы читает создателя, знает его суть, познания. Воплощает желаемое, если указатели достаточно хороши. Да и как иначе, если она часть всего, часть Кель!

Глава 41

Глава 41

Что если легенда мага Каменщика не совсем выдумана? Что если раньше маги могли создавать стихийных существ с присущим для разумных, или около того, поведением, а грендар просто мечтал, чтобы питомец не исчез? Когда охранник Сокш рассказывал эту легенду, Ворак упомянул, что даже желтый может создать голема, но как и во всем остальном насчет Гильдии и магии, он сильно ошибался, а слова его товарища о тупом булыжнике были истиной.

— О чем я думаю, черт возьми, — невесело хохотнул я над самим собой. Но мысль никуда не делась, напротив, она двигалась дальше.

Предположим, из этой легенды, как и из любой другой, стоит отбросить большую часть и оставить только основу. Получится простая идея: стихийный зверь, действующий, как живой. Не просто устремившаяся по заданному направлению структура в интересной форме, а действующее без дополнительных подсказок оружие.

Но как это возможно, ведь тогда нужно продумать не только форму, но и… и что? Что нужно продумать?

— Мана любит истину, — вслух проговорил я слова Тэны.

Но ведь это не простая форма, отправленная в полет, это комплекс движений, даже поведения. Как если бы я решил создать в графическом редакторе не просто движущуюся в одном направлении цельную 3D-модель оружия, а целую структуру движений с изменяющейся формой. Есть ли на этот случай готовые скрипты или нужно сотворить жизнь?

— Что же маги крови? — подорвался я с кровати и взволнованно забормотал, заходил по комнате. — Они как-то создают живых мертвецов из плоти и крови! Неужели каждый раз необходимо представлять создание каждой части тела на уровне атомов, молекул? Кто вообще на такое способен? Целитель тоже, по словам воровки, должен всего лишь увидеть, почувствовать и понимать суть… Нет, все должно быть проще, ведь мой элементаль даже не будет иметь органы.

Для начала я спустился вниз, проговаривая про себя слова Тэны о мане, и выторговал у хозяина карандаш и бумагу. Расположился на полу, как когда-то делал уроки, и принялся рисовать сокола, которого всегда мечтал иметь в детстве. Чтобы как в кино, он сидел на перчатке и по свисту поднимался в воздух. Я постоянно бегал в зоомагазин и пялился на пернатого, говорил с ним. Почему же я тогда не попросил Эмму купить мне птицу?

Рука начала вырисовывать кривые линии парящего сокола, как если бы я смотрел на него снизу: раскрытые крылья с торчащими перьями, туловище, голова, поджатые лапы, веер хвоста. Получилось не сразу. Несколько листков были испорчены с обеих сторон и скомканы.

Когда лучшее, на что я способен, появилось на бумаге. Я долго обводил линии, запоминая каждый изгиб.

Забыв о времени суток и о том, что утром нам выходить, я закрыл глаза. Нить маны неотрывно начала вырисовывать форму. Я не мог очертить лапы, голову и клюв, как 3D-модель, но держал все это в памяти.

Фигура завершилась, и как и в случае с ножом, я начал покрывать ее маной, складывая ниточку к ниточке, не перехлестывая их друг с другом. Каждой нити свое место. Было непросто заполнять фигуру и не терять цельный образ, но мне казалось, что это важно, важно для Сосуда и маны.

Заполнив форму маной, я уставился на свое кривое творение и видел в нем то, что желал в детстве. Того красивого сокола, который наверняка хотел подняться в небо, расправить крылья и парить, высматривая пищу.

В моем видении у темно-синей плоской фигуры были глаза, лапы, пух на груди. У него был цвет. Светло-коричневый с частыми белыми пятнами. Он смотрел на меня живыми круглыми глазами. Размахивал своими серпами-крыльями, перетаптывался на месте…

Я удерживал этот образ так четко, как только мог. Каждое движение. Где-то вдалеке послышался его крик, хлопки крыльев.

С того времени, когда я пытался удержать в голове образ Сосуда, уже ничего не заставляло меня так концентрироваться.

Огонь? Нет. Слишком медленно.

Емкость Сосуда просела на тридцать фер, и наконец, открыв глаза, я уставился на свое творение.

Сокол размахивал своими большими крыльями, зависнув под потолком. Все его тело было белым с частыми синими прожилками. Он смотрел на меня, будто ждал приказа.

— Сокол молнии, — возбужденно сказал я и выставил руку.

Каждая частичка его тела была настолько настоящей, насколько может быть настоящей птица из электричества. Играющий мелкими бело-синими языками ореол полностью покрывал его