– Как она выглядит?

– Вы и представить себе не можете. Так, как я и сам не мог вообразить даже в самых страшных кошмарах.

Он протянул руку к счетам.

– Вы разрешите?

Я подвинул бумаги поближе к нему.

– Расскажите, пока я буду это просматривать.

На этот раз мой рассказ подвергся существенному редактированию по сравнению с тем вариантом, что услышал Покойник. Но я не опустил ничего, что старику следовало знать. Сказать, что он был удивлен, – значит не сказать ничего. Сказать, что он все воспринял легко, – значит исказить действительность. Краткая версия заняла часа два и обошла стороной самые отвратительные моменты поведения женщин из семейства Тейтов. Мне показалось, что он сам догадался о недосказанном.

Когда я закончил, старик сказал:

– Я наводил справки, и мне сказали, что вы всегда честны, когда дело касается расходов. Хотя эти счета весьма странны и на значительную сумму, траты выглядят оправданными. Принимая во внимание обстоятельства, конечно.

– Аванс покрыл практически все, кроме жалованья, – проинформировал я. – Между нами, мне пришлось примерно сотню выложить из своего кармана. В основном, чтобы доставить девиц домой.

Тейт хмыкнул и передал мне документы:

– Всю разницу вы получите еще до вашего ухода.

– Включая мой гонорар душеприказчика?

– Это дело в руках тех, кто будет утверждать завещание. Когда я могу ожидать доставку груза?

– Сегодня вечером. Но очень поздно. Возможно, даже после полуночи. Прежде мне надо будет помочь Морли в одном деле.

Все, что касалось личных интересов Морли в ходе нашей экспедиции, было опущено при редактировании рассказа.

– Прекрасно. Мы подготовимся.

И тут он сделал предложение, которое позволило мне понять причину такой покладистости с его стороны:

– Не хотите ли взяться еще за одну работу? Естественно, после того, как оправитесь от первой.

Я приподнял бровь.

– Как вы знаете, мы занимаемся в основном поставками обуви для армии. Самый дорогостоящий компонент сапога – подошвенная кожа. Армейские спецификации требуют употребления на подошвы шкуры громового ящера. У нас есть контракты с охотниками и дубильщиками – весьма надежными и достойными людьми. Так я, во всяком случае, думал. Но в последнее время поставки существенно сократились.

Я увидел, к чему он клонит, и поспешил сразу отключиться от фонтана его красноречия. Все верно, я оказался идиотом настолько, что согласился отправиться в Кантард. Но я, поверьте, не настолько псих, чтобы двинуться на территорию, где обитают громовые ящеры. К тому же я поклялся никогда больше не покидать Танфера, а я никогда не нарушаю клятв, данных себе, без предварительного на то собственного разрешения.

Я дал ему выговориться, а когда фонтан иссяк, заявил, что подумаю, и отбыл со своими деньгами, зная, что выкрикну громкое «нет», как только получу свой гонорар душеприказчика.

Морли назначил место встречи на поросшем лесом берегу неширокого ручья, на границе реального мира и мира, населенного баронами, герцогами, штурмлордами и прочими типами из высшего света. На этом месте довольно часто проводились подобные встречи.

Шум, который мог возникнуть из-за вероломства одной стороны, сразу же привлек бы внимание охраняющей аристократию стражи.

В течение многих лет выработалась форма и этикет разборок «у ручья». Как лицо, предложившее встречу, Морли определял час рандеву и количество человек с каждой стороны. Он остановился на времени после заката и четырех участниках.

Чтобы нести гроб с Валентином, требовались четверо. Морли должны были сопровождать Дожанго, Плоскомордый и я.

Если другая высокая договаривающаяся сторона соглашалась, то ей предоставлялось право выбора для себя берега ручья и возможность, при желании, прийти раньше и проверить территорию, чтобы обезопасить себя от возможного предательского хода противной стороны. Морли же не имел права на предварительное обследование.

Большой Босс согласился на встречу. Через час после захода солнца я уже помогал тащить в гору гроб на встречу, которая, по моему мнению, не должна была вызывать опасений.

Король преступного мира считался человеком слова. Если он обещал Морли безопасность, то свое обещание выполнит. Вообще-то я не понимал, почему он согласился на встречу. Видимо, ненависть к Валентину перевесила его здравый смысл.

Морли Дотс был крутым, независимым, хитроумным и неуправляемым парнем, постоянно испытывающим нужду в деньгах. А в Танфере нашлась бы по крайней мере дюжина людей, готовых заплатить любую сумму за голову Большого Босса.

Морли и Дожанго шли впереди, а я с Плоскомордым сзади, чтобы на нас приходилась большая часть ноши.

Мы аккуратно поставили свой груз на землю. Морли встал рядом с гробом. Остальные отошли на десять шагов назад и расположились так, чтобы их руки были ясно видны.

От большого осокоря напротив нас отделилась тень и подошла к гробу.

– Он там?

– Да.

– Откройте.

Морли осторожно, стоя со стороны ног, приподнял крышку.

– Похоже, что он. Трудно сказать при таком освещении.

Морли с шумом захлопнул крышку.

– Что ж, тащите факел. – И, сильно пнув гроб ногой, добавил: – Парень никуда не убежит.

Подручный удалился. Я надеялся, что мы с Плоскомордым отошли достаточно далеко и нас не узнают. Мне становилось не по себе, одолевали нехорошие предчувствия.

Из-за деревьев донеслись обрывки разговора. Затем кто-то высек огонь. Вспыхнул факел.

– Давай-ка сваливать отсюда, Гаррет, – сказал Плоскомордый и начал пятиться.

Я заметил, что Дожанго уже успел смыться. Морли постепенно отдалялся от гроба. Я двинулся вслед за Плоскомордым и укрылся за густым кустарником. Тарп уходил, не замедляя шага. Морли уже находился в пяти футах от гроба и двигался в мою сторону.

Король преступного мира с тремя подручными вышел вперед.

– Откройте! – скомандовал Большой Босс.

Один из его парней исполнил приказ.

– Боже, какая жуть! – сказал второй.

– Что вы сотворили с ним, Дотс? – поинтересовался их шеф.

– Ничего, – ответил Морли. – Он все сотворил сам.

– Хорошо. – Большой Босс кинул Морли мешок, в котором что-то зазвенело. Так звенит золото. – Мы в расчете, Дотс.

Затем ему оставалось одно – нагнуться поближе к телу.

– Вы правы, – пробормотал Морли. – Вы абсолютно правы.

Белая, как кость, рука взметнулась вверх. Острые когти замкнулись на незащищенном горле. В открывшейся пасти блеснули клыки, от запаха крови чудовище обезумело, у него было одно желание – удовлетворить свой безмерный голод.