– Ваше Императорское Величество, сейчас я вам сделаю укол морфия, чтобы вы не чувствовали боли, а затем помогу вам разрешиться… – он помолчал, затем, покашляв, продолжил: – Я очень сожалею, но ребенок, вероятнее всего, погиб…

Хоть я и готова была это услышать, слезы ручьем хлынули из моих глаз. В то время как доктор делал укол, Никки утешал меня, и его глаза тоже блестели от слез.

– Аликс, дорогая, такова воля Божья… Нам нужно смириться…

– Да-да… – отвечала я, сквозь пелену слез глядя на своего мужа. Как он изменился за последние несколько дней! Словно бы постарел, осунулся. Правду говорят, что во многих знаниях многие печали. Милый Никки! Нет, обстоятельствам не сломать нас. Теперь, когда мы знаем о собственных ошибках, легче будет все исправить… Ведь это возможно, правда, Никки?

Этот вопрос я задаю ему молча, одними глазами. Но он понимает меня и сильнее сжимает мою руку.

– Я обещаю… Мы сделаем все, что в наших силах… Мы еще будем счастливы с тобой, дорогая Аликс…

Два часа спустя. Царское Село, Александровский дворец, гостиная

капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Поскольку рабочий кабинет царя превратился в импровизированную родильную палату, мы с ним, прихватив эти злосчастные книги, тихонько удалились прочь, туда, где нам никто не помешает поговорить за жизнь. Слишком много вопросов накопилось у всероссийского императора обо всем на свете. Я бы не сказал, что он был таким уж безразличным к судьбе своей страны, скорее можно сказать, что нынешний император страдал от отсутствия системного мышления, которое усугублялось царящей вокруг него какофонией различных мнений, зачастую авторитетных лишь в силу своего происхождения.

Самое большое влияние на Николая оказывали его дядья со стороны отца, занимающие высокое государственное положение. Великий князь Владимир Александрович командовал русской гвардией и всеми войсками Петербургского военного округа, Великий князь Алексей Александрович носил чин генерал-адмирала и являлся главнокомандующим все русским флотом, Великий князь Сергей Александрович занимал должность московского генерал-губернатора и командующего войсками московского военного округа.

Перед всеми этими тремя младшими братьями своего отца, по выражению современников, император Николай II испытывал чувство робости, граничащее с боязнью. А ведь помимо них существовали и другие не менее авторитетные деятели – как, например, Михаил Николаевич (к которому у меня имеется рекомендательное письмо) и Великий князь Николай Николаевич (младший) довольно значимая фигура в армейских кругах. Помимо всего этого, та самая дорогая Аликс тоже имеет свое мнение практически по любому вопросу и ничуть не стесняется его высказывать, причем это у нее только начинается. Особо остро эта проблема встанет во время распутинщины, когда влияние на царя Великих князей в значительной степени сменилось влиянием Распутина и императрицы, что тоже не привело ни к чему хорошему.

И это только те члены семьи Романовых, о которых я вспомнил навскидку. Помимо них, был еще такой человек, как Витте, который, конечно, не оказывал на Николая прямого давления (рылом не вышел), но, находясь на высоком государственном посту, проводит финансово-экономическую политику в интересах так называемых франкобанкиров. А ведь были еще более мелкие агенты влияния, которые влияли как в свою личную пользу, так и в пользу различных иноземных держав. Это самое влияние в каждый отдельный момент времени имело совершенно нулевую результирующую. Каждый из великих князей хотел своего, а вот о благополучии России в целом никто из них не думал. Пока в верхах вокруг безвольного императора идет драчка, государственный корабль Российской империи несет по бурному морю международной политики без руля и без ветрил. И несет его не в тихую гавань, а на острые скалы войн и революций, столкновения с которыми он не выдержит.

И только самый младший из родных братьев императора Александра III, Павел Александрович, ведет сугубо частную светскую жизнь, не вмешиваясь ни в какие государственные дела. К тому же после того как его молодая жена умерла от преждевременных родов их третьего ребенка, ВК Павел женился морганатическим браком на разведенной бывшей жене своего подчиненного. В результате он оказался отлучен как от своей романовской родни, так и от России, и проживал в настоящий момент в Париже на положении высокопоставленного изгнанника. Как говорила в аналогичных случаях Шахерезада: «Вот и все об этом человеке».

Но прямо всего этого в глаза императору говорить нельзя – человек он болезненно самолюбивый и очень не любит, когда это принижают или «заслоняют». И в то же время ему совершенно чужды всяческая осмысленная и достаточно продолжительная созидательная деятельность. Совсем не в его стиле взяться за такие насущные в России и титанические из-за ее масштабов проекты, как ликвидация безграмотности, сельскохозяйственная реформа и индустриализация, и тянуть их изо всех сил, сцепив зубы. И все это только для того, чтобы через двадцать или сколько-то там лет на смертном одре передавая страну преемнику, с удовлетворением можно было сказать, что, мол, «принял страну с сохой, а передаю ее с атомной бомбой и космическими ракетами». Этот примет страну с сохой, с сохой и передаст, и развитие при нем не превысит тех процентов, которые достигаются сами по себе, самотеком. А этого сейчас совершенно недостаточно, потому что, несмотря на всю громадность России и наличие на ее территории любых природных ресурсов, мир сейчас развивается значительнее быстрее России, и если так будет продолжаться и далее, то ее сожрут во время очередного передела мира, как это могло случиться в наши девяностые, не попадись России прямая противоположность Николаю II.

А Николая тем временем не волнуют далекие последствия и перспективы, касающиеся всей страны, его интересует свое, то, что лежит на поверхности и находится совсем близко к телу. К его телу, Николая Романова, и больше ни к чьему.

– Знаете, Михаил Васильевич, – сказал он мне, разминая папиросу, – в последнее время я явно испытываю какое-то ощущение нереальности всего происходящего. Как будто меня, как щепку, несет бурным потоком и сам я, несмотря на полное осознание такого порядка вещей, ничего не могу с этим поделать. И даже ваше вмешательство ничего не изменило, просто поток повернул в другое русло и несет меня в новом направлении. Мне кажется, что наш несчастный нерожденный сын стал жертвой за мои с Аликс прегрешения, и впереди нас всех ждет что-то на самом деле ужасное…

– Государь, – ответил я, – человек предполагает, а Господь располагает. В данном случае нам остается только смириться с его приговором и стойко перенести утрату, памятуя о том, что вместе с жизнью ваш сын был избавлен от грозивших ему неимоверных страданий.

Император бросил в мою сторону пристальный взгляд.

– Да, господин Иванов, мы это понимаем, – медленно произнес он, – но мы так же помним, что вы обещали избавить нашего сына от страданий, не лишая его при этом жизни. Неужели Господь не мог принять этого во внимание и сохранить жизнь нашему сыну?

– Там, – ткнул я пальцем в небо, – зачастую просто не успевают воспринять наши частные желания и побуждения, важные для нас, но не играющие никакой роли в глобальном масштабе. Что для них значит обещание одного смертного другому смертному, когда они нас в таком разрезе меньше чем десятками тысяч не считают… Это как мы, стоя у муравейника или пчелиного улья, видим не отдельных пчел или муравьев, но единый социальный организм, будучи не в состоянии отличить одно насекомое от другого. Для того, чтобы мы смогли выделить в толпе других этого конкретного муравья или эту конкретную пчелу, мы должны их пометить. Такие же пометки иногда стоят и на некоторых людях, что означает, что за их судьбой на Небесах внимательно следят. Такая отметка, несомненно, стояла и на вашем сыне. Учитывая его роль – точнее, роль его болезни – в разрушении русской монархии, она просто не могла на нем не стоять. Именно на болезнь вашего сына был завязан Распутин, уронивший в грязь авторитет монархии, именно она стала причиной многих ваших судьбоносных и в корне неверных политических решений. И вот Высшие Силы, в корне поменяв свои планы в отношении русской монархии и не приняв во внимание смягчающих обстоятельств, снимают фигуру юноши Алексея с игральной доски. Тем более что вы сами помогли принять им такое решение, когда оставили эти книги просто так, открыто, лежать на столе.