— Я, я возражаю! — опять вспылил Володя, подумав о чем-то своем. — Лучше уж на курсы, чем среди первоэтажных пройдох с сальными глазами!

Артем вспомнил о своем чае и расслабился. Ответил, наслаждаясь вспыльчивостью Володи и подливая маслица:

— Ага. Ты думаешь, на курсах барменов нет молодых и ушлых парней? Да там стопроцентная концентрация незакомплексованных кандидатов с шустрыми языками и чувством юмора. Непривлекательных внешне там тоже не жалуют, сам понимаешь.

— Я против курсов! Все, перезагрузка планов! — Володя разыгрывал, что психует от каждой манипуляции Артема. Но на самом деле ему нравился мой смех, вот он и продолжал: — Давай отправим Лилечку на курсы монахов? Хотя нет, монахам я тоже не доверяю. Разве что самым ортодоксальным…

— Угу, я понял твою мысль. Желательно, кастрированным.

Я отказалась, чтобы меня увезли домой — захотелось прогуляться в одиночестве по магазинам и подумать. Ведь мы невольно подняли очень важную тему: кем я хочу быть, когда этот феерический период самопознания закончится? Вряд ли барменом и уж точно не официанткой, несмотря на то, что этот опыт мне пока нравится. Я — хороший бухгалтер, но почему-то представить, как я снова сижу в кабинете и общаюсь только с цифрами, было сложно. Или это пройдет, все вернется на круги своя? А может, я вообще не хочу работать? А, например, родить трех детей и посвятить себя их воспитанию… Как, оказывается, непросто даже на такие вопросы ответить. Когда-то после школы за меня ответили на них родители, но теперь я уже перестала быть той, за кого все решают. Но у меня образование! Зачем я получала красный диплом, если не собираюсь заниматься бухгалтерией? Отказаться от запаса знаний и начать с чистого листа, притворившись, что вся жизнь впереди, а я снова выпускница школы? Не-ет, на такое способен только Володя.

Купив себе стильную юбку, я завернула в салон — ни с того, ни с сего решила сделать интимную стрижку. Было очень интересно проверить, смогу ли не смущаться, раздеваясь перед посторонним человеком и озвучивать свою просьбу. Смутилась, однако все равно разделась. Ну и получившееся аккуратное сердечко внизу вызывало желание поскорее продемонстрировать эти художества своим мужчинам — уж Володя-то точно впадет в восторг. Почему нельзя быть одновременно бухгалтером и делать в салоне интимную стрижку? Можно, конечно, если скромность не мешает. В топку скромность, она для той Лилии, у которой кроме скромности ничего в жизни не было!

Из салона шла в каком-то совсем странном настроении: никто же из прохожих не знает, что я сделала, но знаю я — и это даже на осанке отражается. Вот так и происходят изменения: они в ничтожных мелочах, незаметные, но делающие тебя абсолютно другой. Эта другая могла лишь недоумевать, как совсем недавно она же краснела только от косого взгляда коллеги и не могла выдавить из себя ни слова.

Олег все-таки позвонил, но я этого ожидала. Предельно спокойно попросил навестить его и серьезно поговорить о нас. И снова тонна сомнений навалилась сверху — все прежние нереализованные мечты, отодвинутые на второй план, никуда не исчезли. Я отказала, но пришлось подумать и об этом. Я ведь когда-то уходила от Олега в надежде после вернуться. С другой стороны, абсолютно не заметно, что он изменился и сделал все нужные выводы. Настаивает, просит, сдерживает характер, но явно в корне все тот же. Даже в его просьбах звучит важное: он считает меня никудышной, никому не нужной, порющей горячку, но не настолько глупой, чтобы не одуматься. Так и стоит ли дальше держаться за старые настройки? Вспомнила его в больничной палате и первый острый укол жалости к почти родному человеку, но с удивлением осознала — Олег не вызывает во мне того же трепета, что раньше! Любовь не может пройти так быстро, если она была именно любовью, но я видела довольно миловидного, очень скучного и в некотором плане никчемного человека с настолько низкой самооценкой, что ему приходилось придираться ко мне, чтобы выглядеть на фоне лучше. Сам его образ не шел ни в какое сравнение ни с Володей, ни с Артемом… а уж им обоим вместе никого во всем мире нельзя противопоставить! Расстаться с мечтами о совместном будущем с Олегом было легко, но вот представить будущего мужчину, который сможет перекрыть мои нынешние впечатления, — намного, намного сложнее.

И вот последнее уже испугало. А ведь я совершаю немыслимую ошибку, узнавая идеальные отношения! Буквально всё и все в сравнении будут выглядеть черно-белыми карикатурками! Не обернется ли мое счастье на несколько месяцев несчастьем на всю оставшуюся жизнь?

Не иначе, вольная прическа между ног несет в себе какой-то магический эффект. А чем еще объяснить, что я села в другой автобус, а через полчаса вошла в палату Олега?

— Здравствуйте, Зинаида Ивановна! — поприветствовала свекровь, которая таковой никогда не была и никогда бы не стала. Переключилась на возрадовшегося Олега: — Вот, я тебе пирожки с черникой купила. Помню, какие ты любишь.

— Купила? Лучше бы сама испекла! — он не пытался скрыть торжества в глазах. — Мам, я же тебе рассказывал, какая Лилька умница? На ее выпечке мы можем озолотиться!

— Купила, — перебила я сухо его излияния. — Потому что не посчитала нужным тратить на тебя время и душу. Я желаю тебе скорого выздоровления, Олег. Береги себя и внимательней смотри по сторонам, но мне звони только в том случае, если во всем мире не останется человека, который способен тебе помочь.

Женщина изменилась в лице, улавливая самое главное:

— Ты… ты бросаешь Олеженьку в таком состоянии?.. Да ты оказалась даже хуже, чем я всегда о тебе думала…

Прозвучало без грамма злости — чистое, искреннее изумление.

— Если уж быть точной, Зинаида Ивановна, то мы с Олегом давно расстались. Он попросил меня уйти — а я взяла и ушла, удивив этим больше себя, чем его. Но вы не переживайте — такому сокровищу найдете подходящую женщину, которая вам очень понравится.

— Это уж точно… — выдохнула она.

— Лилька, Лиль! — Олег вскинулся и словно начал задыхаться. — Перестань так говорить! Заяц, я же тебя люблю — всегда любил. Хочешь замуж — подожди, пока гипс снимут! Мы же с тобой одно целое, две половинки…

Окончание самых романтических его признаний я слушать не стала, развернулась на каблуках и вышла. Пациентам травматологии подобная сцена только в радость, им здесь все равно скучно. И пусть думают что хотят. Все вообще свободны думать что хотят.

Перед коммуналкой набрала номер Киры:

— Привет, подруга. Послушай, ты про моего парня спрашивала, а я не решилась сказать. Я встречаюсь сразу с двумя. В смысле, одновременно. Вот прямо в одной спальне — я, он и он. Не осуждай, дорогая, хоть ты не осуждай.

И она тоже нервно задышала — вот это я сегодня даю!

— Мать… да когда я тебя вообще осуждала… Но как это? И они не против?

— Они очень даже за. Понятия не имею, сколько это продлится, но тебе врать не хочу — я в жизни ни разу не была такой счастливой.

— Э-э… Кирюха будет в ауте… Ты?!