Зайдя в комнату, я увидел на консоли огонек послания. Я вызвал его, боясь внутренне того, что может появиться на экране, поскольку не мог придумать, что мне сейчас хотелось бы узнать.

Но то, что появилось на экране, было настолько неожиданным, что мне потребовалось дважды перечитать текст, прежде чем я смог поверить ему:

— Информация, которую вы хотели передать, не прошла цензуру Тау.

Я не мог добраться до Испланески. Возможно, сейчас я ни до кого не мог добраться. Я подумал, откроется ли дверь моей комнаты в отеле, не заперли ли они меня, но не попытался ее открыть.

Я протоптал тропинку в ковре, вскарабкался мыслью по ее стенам, пытаясь найти выход из ловушки, какой внезапно стало для меня Убежище. Прошли часы, но ничего не произошло. Я вызвал обслуживающую программу. Из отделения в стене появилась еда, но я не притронулся к ней. Наконец я лег и закрыл глаза, позволяя усталости тела просочиться в мозг, надеясь, что время потечет быстрее, если я засну.

И я заснул. Я видел сны, мой мозг был наполнен холодным сумеречным пейзажем, по которому я должен был двигаться, делая один неправильный поворот за другим, продолжая путь, с которого не было возврата. Свет не менялся, и не менялся пейзаж, и мне казалось, что я никогда не продвинусь к цели, названия которой не знал…

Но вдруг вечность пропала, свет начал расти, словно телепатический шепот, произносящий мое тайное имя, и я понял, что всегда знал, чего ищу…

Кого то, кто может проникать сквозь мою плоть, словно иллюзия, касаться меня, подобно ей, оживляя каждое нервное окончание моего тела. Радость лилась во мне со скоростью мысли, когда я ринулся в безвременное пространство…

Я открыл глаза, чувствуя, что мое тело распростерлось, как удовлетворенный зверь, под чьей-то тенью, накрывшей меня.

— Что? — Я заморгал, пытаясь различить знакомое лицо. — О Боже! — Я сел, чуть не свалившись с кровати. — Мийа…

Она стояла надо мной, с усталым лицом, отчаянными жестами умоляя меня молчать.

Мийа. Я тихо произнес это имя, неуверенно прикоснулся пальцами к ее губам. Она закрыла глаза, словно я поцеловал ее, и краска прилила к ее щекам. Мне потребовалось вся моя сила воли, чтобы не притянуть ее к себе и не поцеловать по-настоящему. Я едва мог сейчас сказать, каким был мой сон, что она делала со мной до того, как я проснулся. Что бы это ни было, я был ошеломлен, пробужден, я желал…

— Что? — прошептал я, тряхнув головой.

Она показала жестом, что думает — возможно, знает, — что комната переполнена аппаратурой. Я поднялся. Если она была права, то тут были и видеокамеры, и инфракрасные устройства — мы не были в безопасности.

Я посмотрел в сторону двери. Наш единственный шанс заключался в том, чтобы выбраться отсюда, но не таким путем. Был только один путь, в котором мы могли быть уверены.

Оглянувшись на Мийю, я понял, что она уже поняла это. Она взяла меня за руки, я почувствовал, что ее мозг идет на контакт, готовя нас к телепортации.

Дверь позади нас взорвалась. Окно-стена перед нами распахнулась в открытое небо, обнажив за собой сверкающую массу техники безопасников. Люди в униформе были повсюду. Что-то взорвалось посередине комнаты, прежде чем я сумел отреагировать, сбивая меня с ног, наполняя туманом комнату. Я услышал удаляющийся крик Мийи, почувствовал, что у меня из легких рвется возглас недоверия.

Все вывернулось наизнанку, и, падая на пол, я понял, что лечу…

Я снова тяжело ударился о пол. Но это был не мой пол. Это даже был не пол, а твердая земля в каком-то переулке… во Фриктауне. Я поднялся на ноги, отряхиваясь, весь в поту и синяках.

Передо мной стояла Наох с горящими глазами. За ней я видел обрыв каньона и в отдалении — Тау Ривертон. Все, что мне удалось прочитать, когда я снова заглянул в ее глаза — это то, что ДНО похитила меня, решив, что я предал их, и, если они даже не убьют меня, Боросэйж никогда не позволит мне попасть на другую сторону реки.

Но я вспомнил Мийю, то, как она смотрела на меня, пока не ворвались легионеры. Мийа.

Где она? Страх, что она осталась там, отнял у Наох дар речи, зажал мне горло. Я обернулся.

Мийа была позади меня, распростершаяся на земле, совсем как я. Медленно поднимаясь, она двигалась так, словно ее тело стало для нее чужим, а лицо приняло пепельный оттенок. Двое членов ДНО помогли ей встать на ноги. Я, спотыкаясь, сделал шаг к ней, не обращая внимания на остальных.

— М'йа… все х'ршо? Что проз'шло? — Я умолк, когда прозвучали эти слова, услышав, как они прозвучали. Я сконфуженно помотал головой, недоумевая, почему моя речь звучит так, словно я под наркотиками. В моей голове ясно читалась лишь одна мысль: Тау снова предал. И на этот раз не только меня.

Мийа держалась руками за голову, ошеломленная. Она сказала мне что-то, но при этом так исковеркав слова, что я ничего не разобрал. Она отвела взгляд, беспокойно осматривая всех вокруг, пока не заметила сверток в чьих-то руках. Как я понял, это был Джеби. Она, пошатываясь, подошла к нему и взяла его на руки.

— Они были наготове, — тяжело сказала Наох. Это была ловушка. Ты был приманкой. Они думали, что мы не будем знать. Мийа соединилась со мной на случай, если это произойдет. — Она возмущенно ткнула в ее сторону.

Мийа держала Джеби, лоб ко лбу, улыбаясь, когда их глаза встретились. Я наблюдал за ними, нежность и зависть текли по моим нервам, как вкус медовых фруктов. Я оглянулся на Наох.

— З'чем вы взяли меня? — спросил я, в последний момент вспомнив, что спрашивать лучше на их языке. Моя речь стала проясняться так же быстро, как и вышла из-под контроля.

Наох посмотрела на Мийю, словно это не было ее идеей, словно она сама хотела услышать ответ.

— Он не знал… Была ловушка. — Мийа выталкивала слова изо рта, словно выплевывала камешки, и лицо ее стало таким же строгим, как у сестры. — Не могла оставить его им. — Она протянула руку, чтобы коснуться меня, словно защищая; поколебавшись, взглянула на Наох.

— Спасибо, — пробормотал я. Я протянул руку, крепко сжал ее ладонь, когда она попыталась отнять ее.

Она опустила глаза. Удивление и радость струились по нашим рукам из мозга в мозг. Я сделал глубокий вдох, мои пальцы сжимались все сильнее.

Внезапно, без усилия, она освободила свою руку. Я почувствовал ее неловкость.

— Я… Я думаю, мы должны учесть то, что Тау ск'зал ему, — пробормотала она, виновато бросив взгляд на Наох, и покачала головой, не понимая, что случилось с ее дикцией.

— Почему мы г'рим так, словно под н'ркотиками? — спросил я, пытаясь выглядеть не таким потерянным, каким внезапно почувствовал себя, когда уже не мог касаться ее. Тут, на ветру, было холодно, а я был без плаща.

Мийа опять покачала головой, но на этот раз это означало «я не знаю».