Чувства Лизетты воспламенились, и она вцепилась в его твердую спину, недовольная слоем одежды, разделявшим их.

– Макс… я хочу тебя.

– Ты еще не готова, любовь моя, – прошептал он.

– Готова… – Она тщетно пыталась притянуть его к себе. Голос ее был тихим и низким и щекотал ему ухо. – О да… – Коснувшись пальцами его щеки, она прильнула губами к его рту.

Макс содрогнулся от желания обладать этим теплым хрупким телом и начал неловко стаскивать с себя одежду. Подбадриваемая его сиплым голосом, Лизетта ногами обхватила его талию. Затем долгое время ничего не было слышно, кроме шуршания атласа…

* * *

Макс и Александр потягивали вино в библиотеке, в то время как Лизетта и Ирэн были заняты наверху.

– Женщины, – ворчал Алекс, – вечно возятся со своими нарядами.

Макс улыбнулся и не спеша поднес бокал с бургундским к губам.

– Почему ты так стремишься поскорее прибыть на бал, Алекс? Надеюсь, не только для того, чтобы взглянуть на Аарона Бэра.

– Много ты знаешь! – весело ответил Александр.

– Или предпочитаешь более приятные развлечения?

Алекс слегка покраснел, зная, что Макс имеет в виду балы, устраиваемые квартеронами, на которые собирались родовитые молодые люди города со своими настоящими или будущими любовницами. Хотя Алекс еще не нашел себе подходящую, он довольно часто посещал эти вечера. Сегодня Бернар собирался сделать то же самое, и члены семьи тактично старались не говорить об этом.

Ирэн разозлилась, узнав, что средний сын не будет сопровождать семью, но как порядочная женщина ни единым словом не выдала своих чувств, вынужденная делать вид, что квартеронских балов не существует. Поступки Бернара уже не вызывали у нее удивления. Он мог исчезнуть в любой момент, прекрасно сознавая, что его отсутствие станет более заметным, чем присутствие.

Макс знал и другую причину того, что Бернар предпочел избежать компании своей семьи сегодня вечером. Брат все еще находился в плохом настроении из-за спора, возникшего между ними день назад. Это был один из тех редких случаев, когда Бернар решил поуправлять работой на плантации. Макс вернулся домой после деловой встречи в городе и обнаружил, что на плантации все чем-то сильно встревожены. В его отсутствие Бернар приказал выпороть черного надсмотрщика. Узнав об этом и увидев отметины от двадцати ударов плетью на обнаженной спине мужчины, Макс стремительно ворвался в дом.

– Черт тебя побери! – Схватив Бернара за рубашку, он держал в руке окровавленный кнут. – Мне следовало бы отхлестать тебя этим!

Ошеломленный Бернар пытался защищаться:

– Отпусти мою рубашку! Из-за чего ты поднял шум? Из-за надсмотрщика? Проклятие, Макс, у меня не было выбора! Он не выполнил мое приказание. Что я должен был делать…

– Значит, по-твоему, надо обязательно выпороть раба за то, что он трудится не в полную силу? – прорычал Макс, резко оттолкнув его. – Раба, который еще на прошлой неделе был болен лихорадкой!

Бернар в смущении отвернулся.

– Макс, я не мог сдержаться. Возможно, мне не следовало делать это, но теперь уже все кончено. Забудем об этом, а в будущем я постараюсь не…

– Все кончено! – послышался возмущенный голос Лизетты от двери. Она вернулась из хижины надсмотрщика, где помогала врачу обрабатывать окровавленную спину пострадавшего. Лизетта вошла в гостиную, глядя на Бернара с гневом и отвращением. – Я очень бы хотела, чтоб все поскорее закончилось. Но несчастный ужасно страдает, а его жена в истерике только потому, что ты не сдержался. Я не могу понять…

– Ты позволяешь ей читать мне нотации, Макс? – воскликнул Бернар.

– Кое-кому они необходимы! – парировала Лизетта. Она хотела сказать еще что-то, но Макс сурово прервал ее:

– Ты уже выразила свои чувства, детка. А сейчас мне необходимо поговорить с братом наедине.

– Но…

– Лизетта, – предупредил он и подождал, пока она не вышла.

– По-видимому, она не знает своего места, – проворчал Бернар. – А теперь хочу объяснить. Я только старался следить, чтобы работа выполнялась как следует. Ты часто говорил, что я недостаточно забочусь о плантации, а когда я проявил инициативу, ты…

– Тебе не следует больше беспокоиться о плантации, – холодно сказал Макс. – Пусть лучше урожай сгниет на полях, чем снова доверить тебе руководить людьми.

Вспоминая эту сцену, Макс решил, что должно пройти время, прежде чем братья наладят отношения. Бернар злился на то, что его отчитали. Вот если бы он был таким же мягкосердечным, как Александр… Алекс никогда не мог причинить вред живому существу. Бернар же проявляет вопиющую нечувствительность к чужой боли.

Макс снова наполнил бокал Александра и облокотился на мраморную каминную полку, подыскивая тему для беседы.

– Знаешь, Алекс, тебя, как неженатого мужчину, весь вечер будут донимать матери и тетушки, представляя своих подопечных девиц. Обычно ты не выносишь такие вечера.

– Верно, – согласился Алекс. – Но один раз как-нибудь вытерплю.

Макс усмехнулся, зная, что его младшему брату приглянулась одна девица.

– Кто она? – спросил он. Алекс застенчиво улыбнулся:

– Генриетта Клеман.

– Младшая сестра Жака? – приятно удивился Макс, вспомнив, что в последний раз видел девушку около лавки модистки вместе с ее старшим братом. – Хм-м… Отлично! Я думал, это кто-то похуже, чем Клеман.

– Я даже ни разу не танцевал с ней! Но, Макс, учти, твоя женитьба не означает, что меня захватила та же идея.

Макс улыбнулся:

– Я ничего не говорил по поводу брака. – Алекс, разволновавшись, искал подходящий ответ и был спасен, услышав женские голоса.

– Слава Богу, наконец-то они готовы! – обрадовался он, ставя свой бокал.

Последовав за братом в холл, Макс остановился в двери, все еще держа в руке бокал с вином. Сначала он не заметил Лизетту, стоявшую позади Ирэн и Ноэлайн. Затем женщины подошли к зеркалу еще раз осмотреть прическу Ирэн. И тут Макс увидел жену и понял: до, конца жизни ему не забыть этого зрелища!

Лизетта улыбнулась, удовлетворенная произведенным впечатлением. Вовсе не желая, чтобы другие женщины чем-то превосходили ее, она выбрала платье из золотистого атласа, с изысканной простотой подчеркивавшее ее фигуру. Из-под края платья выглядывали изящные желтые туфельки. Корсаж отличался глубоким вырезом, украшенным жемчугом и белыми атласными вставками, а короткие пышные рукава были отделаны золотистыми и белыми полосками. Лайковые перчатки прикрывали руки чуть выше локтя, оставляя обнаженными предплечья. Она и Ноэлайн искусно заплели волосы, накрутив и пришпилив их на затылке, при этом несколько рыжих локонов ниспадали на шею и плечи.

Когда Макс подошел к ней, Лизетта замерла, восхищенная его загорелым лицом, резко выделяющимся на фоне белой рубашки с кружевным воротником. Черный пиджак прекрасно сидел на его широких плечах, а стройные бедра обтягивали белые рейтузы. Лизетта подумала не без доли ревности, что сегодня вечером ее муж привлечет внимание многих женщин.