Ага, щас. Разбежалась, только тапочки теряю. Поцелуй мне, конечно, понравился. Даже очень. Но то, что Макс поцеловал меня только ради того, что бы показать другому парню, что он лучше, выводит меня из себя. И плевать, что у нас сегодня уже было достаточно подобных поцелуев, когда он будто помечал свою территорию. Мне просто неприятно, что он так поступил, вот и все.

– Алинка, прости меня, – едва не наступаю на черные ботинки, внезапно оказавшиеся передо мной. Поднимаю голову и удивленно вздыхаю, увидев перед собой Макса. И не просто Макса, а где-то за это короткое время раздобывшего одну красную розу и воздушную сладкую вату.

На моем лице невольно появляется улыбка, а настрой обижаться на него мгновенно исчезает. Ну, как я могу отказать парню с красной розой и сладкой ватой? Вот именно, не могу.

Приняв от парня протянутую розу, делаю шаг к нему и целую в щеку.

– Только больше так не делай, – шепчу, посмотрев в его глаза. – Хорошо? Это немного неприятно.

– Больше никогда, – категорически качает он головой. – Просто я немного не подумал о том, что ты можешь обидеться на меня за этот поцелуй.

– Я не на поцелуй обижаюсь, – качаю головой в ответ. – А на то, что ты поцеловал меня только ради того, что бы показать незнакомому парню, что ты лучше.

– Ну, – пожимает он плечом. – Я обещаю, что такого больше никогда не повторится. Честно.

– Если такого больше не повторится, – закусываю свою нижнюю губу, немного смеясь над опустившейся головой солиста и засунутыми руками в карманы джинс. – Тогда ладно. Я тебя прощаю.

Мгновенно подняв на меня голову, он широко улыбается и, развернувшись, предлагает свой локоть. Со смехом подхожу ближе и кладу руку на его локоть. Все последующее время мы спокойно гуляем по парку, веселясь и смеясь над парнями на скейтах и пробегающих мимо детишках. В общем, полная гармония.

Но и ей когда-то должен был наступить конец. На город упала ночь. Я продрогла от холодного ветра, и даже горячие объятья Максима не очень помогли. Ну, точнее в душе я очень даже согрелась, а вот тело не очень.

– Так, хватит, – резко говорит брюнет, остановившись и повернувшись ко мне лицом. – Ты продрогла. В очередной раз за наше знакомство. Так что, как бы мне этого не хотелось, но я должен вернуть тебя домой.

– Знаешь, – плотнее закутываясь в куртку, я согласно кивнула головой. – Впервые скажу, что согласна с тобой.

Усмехнувшись, он взял меня за руку и повел к выходу из парка. Быстрым шагом, обходя людей на тротуаре, мы добрались до пиццерии, где Макс оставил свой байк. Вручив мне шлем, он одел свой и сел на мотоцикл. Обняв его за талию, я крепче вцепилась в него, прижав голову к спине. Сама поездка промелькнула для меня одним мгновением. И не успела я оглянуться, как Макс уже заезжает во двор моего дома и ставит мотоцикл на подножку.

– Ну что, до завтра? – спрашиваю, поднявшись с байка, и вручив шлем парню.

– Конечно, завтра я буду в универе, – кивает он, смотря на меня. – Не рассчитывай, что не увидимся.

– Та я и не рассчитываю. А даже очень надеюсь на это.

Посмотрев на меня, мгновенно потемневшим взглядом, он протягивает руку, хватает меня за запястье и притягивает к своему телу. Мгновение между нами повисает молчание, прерываемое только нашим тяжелым дыханием.

– Малышка, – выдыхает Максим и целует меня в губы.

Спустя неопределенное количество времени, потерявшее для меня всякое значение, он последний раз выдыхает мне в губы и смотрит прямо в глаза.

– Мы обязательно завтра увидимся в университете.

– Хорошо, – киваю, тяжело дыша.

– Все, иди домой, – кивает он на подъезд дома за моей спиной. – Не хочу, что бы ты завтра не пришла в универ, потому что заболела.

– Пока, – шепчу, напоследок коротко чмокнув парня в губы.

Со смехом отстраняюсь от него, пока он не успел затянуть меня еще в один головокружительный поцелуй. Я тогда точно продрогну окончательно и заболею. Кинув на довольного Максима последний взгляд, иду к своему подъезду. Открыв двери, захожу внутрь, и, не удержавшись, поворачиваю голову, что бы посмотреть на него. Максим до сих пор сидит на мотоцикле, вцепившись ладонями в руль, и смотря на мой подъезд. Улыбнувшись, я закрываю двери.

С улыбкой поднимаюсь по ступенькам, сжимая в руках одинокую розу и пытаясь настроиться, что бы Лиза с Эдиком не догадались, что встреча с Максом у меня прошла лучше, чем я надеялась.

Зайдя домой, я тихо снимаю обувь и вешаю куртку на крючок. В гостиной включен телевизор и оттуда раздаются голоса тети и дяди. Тихо усмехаюсь, прошмыгнув в свою комнату. А оказавшись внутри за закрытыми дверями, счастливо выдыхаю. Ставлю розу в высокую вазу, стоящую на подоконнике. А переодевшись, падаю на кровать, широко улыбаясь от воспоминаний о сегодняшнем дне, и о Максе.

В кафетерии шумно и громко. Рядом с нашим столиком сидят модницы нашего университета, спорящие о том, какой именно цвет лака популярен на этой неделе. Рядом с ними сидят экономисты, словно парни с Уолл-стрит, в идеально отглаженных рубашках и брюках, читающие журналы. С другой стороны сидят спортсмены, кидая друг в друга мячик для пинг-понга, и смеющиеся, когда кто-то его не ловит. Мы с Машкой сидим посреди всего этого хаоса, прижавшись спинами к стене, и не спеша поедаем наш обед, состоящий из двух небольших пицц, сока и мягких пирожных с заварным кремом.

– А я сижу такая на диване, смотрю на него, как на идиота, и не понимаю, он начал сходить с ума, или у меня просто глюки, – активно размахивая руками, продолжает Машка рассказывать одну из историй, произошедших дома у Соснова.

Удивительно, но сейчас меня абсолютно никаким образом не волнует то, что рассказывает про него Мария. Вот вообще. Как будто это не парень, который всего пару недель назад был любовью всей моей жизни, а просто знакомый.

– Думаю, что все вместе, – пожимаю плечами, улыбаясь.

– Я тоже сначала так подумала, – кивает Машка. – Но я еще подумала, что мой мозг просто не в состоянии придумать такой бред. Поверь мне, на такое у меня точно фантазии не хватило.

– Нет, ее как раз хватило бы. Ты бы придумала что-нибудь гораздо хуже.

– Хмм, – прижав указательный палец к губам, она смотрит вверх. – Да, думаю, ты права. Для моей фантазии это слишком просто.

– Конечно, – киваю. – Ты пересмотрела все сезоны CSI и NCSI. Ты читаешь Кинга на досуге. Конечно, ты способна придумать ему очень красивую и страшную смерть.

– Конечно, – улыбаясь, кивает Машка. – Его труп бы никогда не нашли.

Дело в том, что когда Машка в очередной раз пришла заниматься проектом к Соснову домой, он решил, что пришло время заниматься не только проектом. Как она объяснила, в какой-то момент он начал склоняться над ней. Машка, что ей совершенно не свойственно, растерялась и под напором парня начала опускаться на диван. Потом он, – как сказала Мария, – окончательно спятил, и, пробормотав что-то типа «Наконец-то это случиться», поставил руки по обе стороны от головы девушки и склонился к ее губам. Это стало как раз той тревожной кнопкой, которая вернула Машу к жизни. Хмуро посмотрев на него, она дала ему коленом между ног, прямо по колокольчикам, и столкнула с дивана. Пока парень корчился, держась за самое ценное, а Машка поправляла одежду, неожиданно, – ну, как неожиданно, с ноги выбив дверь в стиле «Это Спарта!», – в комнате оказалась девушка с растрепанными каштановыми волосами и яростными голубыми глазами. Позже, после того, как Машка стала девушкой легкого поведения, а Соснов – мужчиной легкого поведения во всех известных формулировках, оказалось, что данная особа – его девушка, с которой у него в тот день была годовщина – три месяца встречаются. Дальше последовал подробный рассказ о том, что она сделает с Виктором.