Не факт, что у Елисеева есть требуемый допуск, но чем черт не шутит… Ага, сработало! Ну-ка, где сейчас находится законтаченный полковник?

Законтаченный полковник находился на Таврическом шоссе, похоже, только что выехал из города. Все понятно.

Чарли повернулся на кресле и начал докладывать:

— Анчутка, скорее всего, едет в «Зафире», номер которой я только что продиктовал. У нее телефон Гриднева, Гриднев и Бирюлев поменялись телефонами, чтобы сбить погоню со следа. Непонятно, почему Бирюлев не выключил телефон, наверное, Гриднев не успел ему про это сказать. Считаю, нужно немедленно брать Гриднева и установить наблюдение за «Зафирой». Разрешите лично возглавить преследование «Зафиры»?

— Разрешаю, — сказал Елисеев.

Чарли выбежал из комнаты. Он не стал тратить время на вежливые прощания, сейчас не до того.

Саша опустил тонированное окно и продемонстрировал менту физиономию. Мент козырнул и поднял шлагбаум, нажав кнопку на пульте. Он не требовал показать удостоверение, начальников отделов охрана стоянки знает в лицо. «Гелендваген» въехал на ВИП-стоянку перед башней.

— Пойдем, заложник, — обратился Саша к пленному охраннику. — Шуметь будешь?

Тот ничего не ответил. Судя по выражению лица, он пребывал в глубокой растерянности.

— Лучше не надо, — сказал Саша. — За нами по-любому скоро придут, и будет лучше, если задержание обойдется без театральных эффектов. Согласен?

Парень рассеянно кивнул, он находился в прострации и вряд ли в полной мере осознавал, что происходит. Саша ему сочувствовал, неприятностей парнишка огреб выше крыши. Но что поделаешь, жизнь несправедлива, окажешься не в том месте не в то время, и здравствуйте, проблемы.

Они вошли в холл, охранник-прапорщик отдал Саше честь и подозрительно уставился на парня.

— Бланк разового пропуска дай, — потребовал Саша.

Охранник выдал бланк, Саша переписал туда данные из удостоверения парня (Антон Прохоров, старший лейтенант), расписался и вручил бумажку прапорщику. Прапорщик поставил на бумажке печать и отдал ее Антону, тот стал задумчиво вертеть ее в руках.

— Забирай свой пропуск, — сказал Саша. — Пойдем.

Они погрузились в лифт и поехали наверх. Неожиданно Антон подал голос:

— Получается, сюда любой террорист может спокойно войти? — спросил он.

— Не любой, — возразил Саша. — Только такой террорист, который сумеет завербовать меня или более высокого начальника. А это не так-то просто.

— Анчутке это удалось, — сказал Антон.

— Анчутка — не террорист, — ответил ему Саша. — Анчутка — это гораздо круче.

Лифт остановился и открыл двери. Они прошли к кабинету, украшенному латунной табличкой «Гриднев А.П.», Саша открыл дверь ключом, нажал тайную кнопку, отключающую сигнализацию, и включил кофемашину.

— Тебе эспрессо или капучино? — спросил он.

— Мне обычный кофе, с сахаром, — ответил Антон.

Он растерянно озирался по сторонам, не решаясь сесть ни в одно из кресел.

— Садись куда хочешь, — сказал Саша. — Только за стол не садись, это мое место. И не волнуйся, все будет хорошо.

Антон невнятно хмыкнул, дескать, как же, будет все хорошо, не надо заливать. Саша оставил этот непочтительный звук без внимания. Отпил кофе, закусил печенькой, предложил Антону, но тот отказался, Хлебал кофе впустую.

— Ну что же, — сказал Саша. — Пора приступать к делу.

И набрал на секретном телефоне номер приемной председателя.

— Здравствуйте, Александр Петрович, — поприветствовал его дежурный секретарь.

— Здравствуйте, — сказал Саша. — Мне нужно передать Владимиру Яковлевичу срочное сообщение, очень короткое, всего несколько слов.

— Записываю, — сказал секретарь. — Диктуйте.

— Прошу чрезвычайных полномочий по известному вам делу на срок вашего отсутствия в столице, — продиктовал Саша. — Записали? Отлично. Тогда второй вопрос. К вам уже поступала информация о ЧП в Кузьмицком лесопарке?

— Гм, — сказал секретарь.

— Я прошу не принимать активных мер до тех пор, пока Владимир Яковлевич не подтвердит мои полномочия, — сказал Саша. — Иначе может получиться конфуз, придется меня сначала арестовать, а потом отпустить, лишняя трата времени и нервов получится. Вы со мной согласны?

— Что конкретно там произошло? — спросил секретарь. — Где объект разработки?

— Объект разработки выведен в недоступное место в связи с чрезвычайными обстоятельствами, — отчеканил Саша. — Детали я буду докладывать только лично председателю, во исполнение ранее полученного приказа. Ну, или следователю, если Владимир Яковлевич не подтвердит мои полномочия. Кстати, Антон Прохоров со мной, сидит у меня в кабинете, пьет кофе. Я его отпущу, как только получу чрезвычайные полномочия и смогу отдать распоряжение, чтобы его не арестовывали.

— Все понял, — сказал секретарь. — До решения вашего вопроса не выходите из здания и будьте на связи.

— Конечно, — сказал Саша. — Всего доброго.

Повернулся к Антону и сказал ему:

— Сидим, ждем. У тебя в телефоне игрушки есть? Антон рассеянно кивнул и вдруг спросил:

— А зачем вы это сделали? Эта анчутка на вас тоже подействовала?

— Подействовала — не то слово, — хмыкнул Саша. — Если она чего-то захочет, ей вообще невозможно сопротивляться.

— Но она опасна…

— Опасна, — согласился Саша. — Ты даже не представляешь, насколько она опасна. Но ты тоже станешь опасен, если тебя поместить в тюрьму и начать ставить на тебе опыты. Но если обращаться с ней бережно и аккуратно, большой опасности не будет, а пользы будет, наоборот, очень много. Жаль, что не удалось вовремя убедить в этом твое начальство.

— А вы сами уверены в этом? — спросил Антон. Саша отметил, что парень потихоньку осваивается, шок понемногу отступает.

— Уверен, — сказал Саша. — А если вдруг окажется, что я ошибся, — он пожал плечами, — что ж, придется отвечать, не впервой.

— Вам уже приходилось отпускать анчуток на волю? — удивился Антон.

Саша рассмеялся.

— Нет, — сказал он, — анчуток отпускать пока не приходилось. Но, знаешь, иные люди опаснее любых анчуток.

Произнося эти слова, Саша вспомнил банкира Тормашевича. Вот это истинно адская тварь, нынешняя анчутка ему и в подметки не годится. Жаль, председатель не разрешил физическую ликвидацию, сидит гадина в уютной европейской стране и гадит потихоньку из-за рубежа. Но ничего, будет еще праздник на нашей улице.

— У меня плохие новости, Виктор Ильич, — сказал Иван, входя в кабинет к начальнику.