– Смотри! – крикнул полковник Николаев.

Он, с биноклем у глаз, стоял у комингса рубки и указывал на океан за спиной Баркова.

Кап-три обернулся. В кабельтове от керосинового пятна и спасательных шлюпок всплыл огромный воздушный пузырь, в котором виднелась человеческая фигура в черном костюме пилота ВВС США.

* * *

В Овальном кабинете проходило внеочередное собрание.

Председатель откинулся на спинку стула, закрыл глаза, неслышно постучал кончиками пальцев по столешнице, как пианист, разминающий руки перед исполнением сложной токкаты.

– Вы знакомы с ситуацией вокруг похищенной в Индии подводной лодки?

Тот, кому был задан этот вопрос, был командиром, генералом армии, самым молодым в современной России, и служил не в Западной группе войск, а в горячих местах страны, командовал резервом Верховного Главнокомандующего и много раз выполнял личные поручения Самого. Но несколько лет назад случилось в его жизни нечто, остановившее бешеный рост его карьеры и привлекшее внимание «Ворона», и не только…

– В общих чертах, – ответил молодой генерал армии. – Это не совсем мой профиль…

– Но вы знаете про требования террористов и угрозу ядерного залпа? Этого не было в средствах массовой информации…

– Да, по закрытым каналам я получил эти сведения.

– У нас есть человек, вернее, даже… ммм… люди, которые работают над тем, чтобы не допустить этого. Но мне сообщили, что и отсюда можно повлиять на эти… ммм… неприятные события.

– Да, я подготовил соответствующую докладную записку, вы с ней познакомитесь, проанализируете, примете решение, а я пока что устно доложу о фактах. Практически, с самого начала реального обладания ядерным оружием Советский Союз стремился распространить его среди стран, входящих в состав Варшавского Договора, а также в тех странах, которые являются нашими традиционными союзниками. Не всегда это получалось, иногда правительства этих стран решительно отказывались от подобного подарка, иногда это не получалось из-за каких-то внешних причин. Вспомните Карибский кризис начала шестидесятых. Но все-таки многие страны стали обладателями ядерного вооружения, преимущественно в форме боеголовок для баллистических ракет или ракет среднего радиуса действия. Программа распространения ядерного вооружения получила название «Эпицентр», и когда она получила достаточно широкое распространение, политическое руководство страны выразило обеспокоенность возможностью несанкционированного применения ядерного оружия его нынешними владельцами. Руководству ряда ОКБ было дано соответствующее задание, и через некоторое время были созданы опытные образцы так называемого «противоугонного устройства», получившего название «Краб». Собственно, этот «Краб» в несколько усовершенствованном виде до сих пор устанавливается на все образцы ядерного оружия, которые по тем или иным причинам покидают пределы страны.

– Так что это за «Краб» такой, что он делает? – спросил кто-то из старейшин.

– «Краб» функционально состоит из двух частей, одна – устанавливается, скажем, на боеголовку, вторая находится у правообладателя ядерного оружия, в данном случае – у России. Инициирование ядерной реакции возможно только при нажатии двух кнопок, одна из них находится, например, в Индии, и ею осуществляется запуск ракеты с ядерной боеголовкой, вторая кнопка – в России, и если эта кнопка не нажата, то разницы между, скажем, чугунной болванкой в носовой части ракеты и ядерной боеголовкой нет никакой. Ракета, конечно, прилетит в цель, но разрушения, которые она нанесет, сопоставимы с разрушениями от упавшей заводской трубы и уж, конечно, в тысячи раз меньше стоимости самой ракеты.

– А как-нибудь разобрать или отключить «Краб» можно?

– Нет. Конструктивно он сделан так, что не подлежит ремонту, при попытке его вскрытия разбивается ампула с кислотой, которая растворяет находящуюся внутри «Краба» микросхему. Изъять «Краб» тоже практически невозможно, здесь масса технических деталей, которых даже я не знаю. Могу только сказать, что заменой «Крабов» – они тоже иногда портятся и их нужно менять – заменой «Крабов» занимаются в России только два человека, и они находятся под круглосуточной опекой соответствующих служб.

Докладчик несколько изменил позу, как солдат, получивший команду «вольно».

– Есть вопросы, господа? – спросил председатель и подозвал референта. Тот выслушал короткое указание, кивнул головой и вышел.

– Я так понял, что если террористы и произведут запуск ракет, то взрыва не будет?

– Да, – ответил «командир», вновь принимая стойку «смирно».

– А где сейчас находятся эти вторые части от индийских «Крабов»?

– Здесь, – сказал «командир» и показал на стоящий у стены черный дипломат, – я принес их в ваше распоряжение.

– Спасибо, это лучший подарок, который я получал за последние годы! – сказал председатель. – Ваши заслуги будут оценены должным образом.

Старейшины дружно кивнули, но тут же переглянулись – фраза о подарке председателю прозвучала странно. Черный дипломат должен быть собственностью «Ворона», а не одного председателя.

– Вы свободны, – сказал председатель и картинно прикрыл глаза рукой. – Закончим, господа, устал я сегодня, как собака.

– Конечно, закончим, – сказал один из старейшин. – Вам нужно поберечь силы… Я надеюсь, все понимают, что теперь, обладая этим «дипломатом», условия американцам будем диктовать мы, а не арабы…

– Конечно, все это понимают, – спокойно сказал председатель, – именно это я и хочу обсудить на следующем заседании. Всего хорошего, господа, всего хорошего!

Старейшины по одному потянулись к выходу, обмениваясь впечатлениями и рукопожатиями.

Капитан Сажин полюбовался произведенным эффектом, оглядел подвал, хмыкнул:

– Хорошо устроились, буржуи!

И сделал шаг ко мне. Я немного отступил назад.

– Сажин, ты чего пришел-то?

– А это не я пришел, это смерть твоя пришла, Кастет! Я давно уже должен в Питере быть, да с телками в баньке париться, а ты мне мешаешь… Думаешь, если нанял этого Бахтина в телохранители, так до тебя уже и не добраться? Ошибаешься, Кастетушка, ошибаешься…

И он говорил еще какие-то, наверное, обидные слова, заводя сам себя, говорил и говорил, а я уже не слушал. Слова о телохранителе Бахтине давали повод для размышлений, но, вот беда, времени для размышлений не было.

Я вспомнил то, чему учил Мастер в Рязанском училище.

– Никогда не разговаривай со своим врагом, – говорил Мастер, – ты не снимаешься в американском боевике и не повторяй их ошибок. Если у тебя есть что сказать твоему врагу, скажи это его трупу. Схватка, которая длится больше двух минут, – это проигранная схватка, даже если в конце концов ты победишь. Хороший боец выигрывает схватку первым ударом, плохой не выигрывает ее никогда. А бой начинается с первого сказанного слова…