Отринув боль, белый медведь бросился навстречу врагам.

Он чуял запах трав, слышал жужжание шмелей и пение птиц. А перед взором была девочка-якутка. Маленькая фигурка. Она шагала по узкой тропе к лесу. Сказочная Тайга ждала её, звала её.

Тайга, что учит магии только достойных.

В то время, когда в чёрной обители архонта разлетелась вдребезги ещё одна клетка, Полина, оббежав трещину, из которой с тонким свистом вырывались струи пара, нырнула в проём между домами. Над ней вились лярвы – паразиты чуяли, что она ранена, но слишком близко подлетать пока не решались, видимо, ожидая, что потенциальная жертва скоро совсем ослабнет.

Но сил у Полины ещё было достаточно. Злость питала её – топливо надёжное, неиссякаемое. Вот только в пантеру больше превратиться не получалось, а сильные кошачьи лапы сейчас были бы очень кстати, мигом домчали бы до заветной двери. Увы, большая чёрная кошка в логове подсознания зализывала раны и на зов чародейки не реагировала.

Тусклый холодный свет в окнах кособоких строений то загорался, то гас. К обшарпанным стенам жались люди-тени. В вечных сумерках, как жуткие существа из глубин океана, плавали мафлоки и лярвы.

Вот и мост через реку. А дальше – небольшая пустошь и широкие ступени длинной лестницы. Уже недалеко до двери. Только бы Стая не настигла! Только бы…

«Чёрт бы меня побрал! – мысленно выругалась Полина. – Накаркала!»

Она услышала сзади шум – словно множество мехов с хрипом втягивали и выдували воздух. Оглянулась на бегу – между домов мелькнуло что-то чёрное. Чудовищные псы! Совсем близко! Лярвы и мафлоки метались в воздухе, чуя угрозу. Даже люди-тени вышли из состояния безразличных ко всему амёб и теперь шарахались в стороны, скукожившись и затравленно озираясь.

Приказав себе не паниковать, Полина нырнула под мост, затаилась. Испарения реки окутали её кислотно-жёлтым саваном. Маслянистая субстанция в канале хлюпала, в ней гулко плескалось что-то сокрытое от взора.

Полина изо всех сил старалась блокировать тяжёлые мысли, но они всё равно прорывались как воины вражеской армии: «Саяры больше нет. Стая растерзала её…»

* * *

Агата ошарашенно смотрела, как в пиале Саяры совершенно чёрная жидкость забурлила, источая острый гнилостный запах, а потом в считанные секунды испарилась. Была, и нет!

Руки у Агаты онемели, холодок пробежал вниз по позвоночнику. Сглотнув подступивший к горлу горький комок, она как-то осторожно, словно увиденное могло обжечь роговицу, посмотрела на лежавшую на диване якутку.

Обожгло. Но не роговицу, а саму душу.

Якутка не дышала, и было в застывшей безмятежности черт лица что-то безвозвратное. То, что красноречивей всяких слов говорило: это всё. Земной путь закончен.

Вмиг лишившись сил, Агата соскользнула со стула, на коленях подползла к Саяре, взяла её за руку. Глаза щипало от слёз.

– Ну что же вы, а? Что же вы? – голос у Агаты был жалобный, словно у потерявшегося ребёнка. – Вы же волшебница… Как в сказке… Наколдуйте что-нибудь, вернитесь… Вернитесь, Саяра…

Она взглянула на Полину. Та полулежала в кресле, и дыхание её было ровным. Полина жива. Пока жива. Агата скривилась – за это промелькнувшее в сознании пораженческое «пока» она готова была самой себе лицо расквасить.

Никакого «пока»!

Полина жива! Точка!

И она вернётся.

С какой-то злостью Агата смахнула с глаз слёзы, поднялась и вернулась к столу. Её задача следить за пиалами! И пускай одна пиала уже пуста, а жидкость в другой мутная, и чёртов порошок больше не действует. Она будет следить за пиалами! Ведь она дала обещание чародейкам.

* * *

Полина верила, что мысль – материальна, а потому про себя повторяла: «Бегите мимо, ублюдки! Бегите мимо! Вы меня не видите, бегите мимо!..»

Она слышала шум наверху: хрипы, рычание. Но скоро всё стихло, Стая пересекла мост. Обошлось!

Но пока рано высовываться.

«Убегайте, твари… Подальше убегайте…»

Минута. Две. Пять. Десять. Пора!

Мысленно поблагодарив своё укрытие и густое испарение реки, Полина поднялась по склону канала и осторожно выглянула.

Люди-тени, паразиты, окна загораются и гаснут… Псов не видно. Но они наверняка где-то неподалёку. Ищут.

Полина заставила себя сконцентрироваться, собрать все силы в кулак. Ей предстояла рискованная затея – пробежать по мосту, пересечь пустошь, подняться по лестнице… Участок пути, где и спрятаться-то негде. Псы заметят – всё, конец. И человеком-тенью притвориться не получится, ведь она слишком яркая для этого выцветшего мира. Ей вспомнилась сказка «Гуси-лебеди», в которой отважную маленькую героиню преследовали злобные пернатые твари. Схожая ситуация. Вот только ту героиню от взоров тварей укрывали то печка, то яблоня, то молочная речка с кисельными берегами. А её, Полину, кто укроет? Хотя, речка – вот она, спасла как в сказке.

Выкинув из головы всю эту сказочную блажь, она сказала себе: «Будь что будет!» Поднялась на мост и, чувствуя себя мишенью в тире, побежала. Жить хотелось невыносимо. Никогда ещё так отчаянно не хотелось жить! Она бежала, слыша за спиной скрежет колеса обозрений, а в голове будто бы били барабаны – всё быстрее и быстрее. «Бам-бам-бам…» Словно внутри сидел погонщик галеры, задавая бешеный ритм.

Мост остался позади.

Полина оттолкнула преградившего путь призрачного мужчину – плевать, сейчас не до вежливости!

Вот и лестница. Длинная. Ужасно длинная. Огни окон наверху казались далёкими, точно звёзды чужой галактики.

Лавируя между людьми-тенями, Полина штурмовала лестницу. Ступени, ступени, ступени… «Бам-бам-бам…» – стучало в голове. Каждое мгновение было наполнено ожиданием, что из сумрака – справа, слева, сверху – выскочат чудовищное псы. От этих мыслей внутренний барабанщик даже сбивался с ритма. Вот была бы насмешка провидения – столько пережить и погибнуть, когда до заветной двери уже было не так уж и далеко!

Но провидение пока насмехаться не собиралось, и Полина благополучно миновала верхнюю последнюю ступеньку. Сразу же устремилась к узкому переулку, но вдруг заметила справа движение – из-за угла здания, суетясь, вылетело несколько лярв. Паразитов кто-то спугнул и этот «кто-то» был рядом.

Мысленно выругавшись, Полина метнулась к похожему на гнилой зуб непонятному строению, затесалась между двумя ржавыми мусорными контейнерами и притихла. Осторожно выглянула.

Из-за угла дома появился пёс. Движения чудовища были ломанными, нервными, вместо одного глаза зияла дыра, из которой тонкой струйкой поднимался белёсый пар. Уродливая голова повернулась вправо, влево, клацнули челюсти. А потом пёс дёрнулся, насторожился, будто что-то услышал, и помчался прочь. Скоро он скрылся в сумерках.