Лацис был неправ – шавелара уже давно «здесь» не было. Когда стрельба еще была в самом разгаре, он уже шел по холлу первого этажа, разглядывая небольшой, меньше ладони диаметром, металлический диск. Очень быстро Рорик выяснил, что диск полый, а внутри находится какое-то сложное устройство. По всей видимости, это был логический механизм. Рорик уже сталкивался с подобными в этом мире и знал, что они работают на импульсах электрической энергии, но этот экземпляр качественно отличался от всех виденных ранее. Любой электр" онщик в недоумении развел бы руками, увидев, что выходные цепи миниатюрной микропроцессорной платы просто висят в воздухе, но Рорик видел заведенные на них линии преобразователя энергии. И странные модули согласования, предназначенные, похоже, для взаимодействия с тонкой структурой человека. Похоже, эта штука могла сделать магом человека, ничего в магии не смыслящего. Это было интересно, но – не более того. Местные электрические машинки – очень хрупкие устройства. Теперь, зная принцип действия этого медальона, Рорик мог бы нейтрализовать его без всяких затруднений – стандартная первоуровневая Струя энергий создает статическое электричество напряжением в тысячи вольт и мгновенно выводит из строя все подобные штуки. А еще от Струи энергий практически невозможно закрыться. Поэтому Рорик зашвырнул медальон в стоящую поблизости коробку, очевидно, предназначенную для сбора мусора, и пошел к выходу мимо встревоженного, но все равно ничего не заметившего часового. Его поход можно было бы считать бесполезным, если бы, уже выходя из здания, он не наткнулся на двух беседующих у входа мужчин. Один из них был Рорику незнаком, зато второго он моментально вспомнил. И что странно, этот второй Рорика не только увидел – в его глазах тоже мелькнуло узнавание. Первым порывом Рорика было – немедленно атаковать.

Пацан постоял у решетки, бросая по сторонам быстрые взгляды, просвистел тихонько какой-то несложный мотив и повернулся к Семену.

– Слышь, дядя, тебе тут нравится? – поинтересовался он негромко.

– Чего? – опешил Семен.

– Чего-чего, – передразнил его пацан. – Ты тупой, что ли? Я спрашиваю: тебе тут что, понравилось, или ты бы лучше домой пошел?

Семен пожал плечами:

– Не. Не понравилось. А толку?

Паренек подвинулся поближе и с хитрецой поглядел на Семена:

– Толк всегда найти можно, если поискать. Ты, дядь, не торопись, ты прикинь обстоятельно, насколько тебе тут не в кайф. Тебя вот за что взяли?

– Да ни за что, – буркнул Семен. Рассказывать свои злоключения этому приблатненному пацаненку ему совершенно не хотелось.

– Во, блин, удивил. – Паренек хихикнул. – Тут любой тебе то же слово в слово скажет. Да ладно, я не прокурор, ты сам честно себе подумай: от того, что ты здесь останешься, тебе очень плохо будет? Хуже, чем если ты лыжи отсюда навостришь?

Семен помрачнел, открыл рот, но ничего не сказал, а просто кивнул.

– Ну вот. – Паренек оживился. – А' мне здесь не просто плохо будет, мне тут будет песец. Потому что, если я здесь, это значит, что папочка меня сдал. Я ведь, блин, просто шел себе спокойно домой, а тут эти козлы, мусора, в смысле. Ты вот когда-нибудь видел, чтобы мусора к таким пацанам, как я, без дела цеплялись?

– Нет, – автоматически ответил Семен, подумал и удивился: – И в самом деле, с чего это они? И наручники опять же…

Паренек нехорошо улыбнулся:

– Ну браслеты мне за дело нацепили. Я их там обидел немножко. Хорошо быть ребенком. Мужика, вроде тебя, они бы за такое на месте урыли. А мне так ничего, браслеты что – фигня. Во, глянь. – Паренек пошевелил плечами и продемонстрировал Семену свободные руки.

– Вот это фокус, – восхитился Семен.

– Да какой тут фокус? – поморщился пацан. – Они ж мне просто велики размеров на пять. Не делают у нас наручников для детей, блин. Я уж не стал по этому делу пургу гнать, решил – так сойдет. Ладно, это все лесом, давай по делу позвучим. Так выходит, что, раз менты в меня вцепились, значит, папочка им наводку дал. Мусора тут у него все прикормленные, ему это – что два пальца. А стало быть, папочка знает, что я ссучился, и вот-вот приедет Шиза со своими шестерилами и отвезет меня в уютный подвальчик на окраине. И придет ко мне там полярный зверь песец. Через некоторое время. А что будет в это время, я и думать не хочу. Поэтому выходит, что валить мне надо отсюда да побыстрее. И ты мне в этом поможешь.

– Как? – Семен напрягся.

Паренек осклабился:

– Твоя первая роль будет проще, чем в том анекдоте, помнишь: «Я – гонец из Пензы»? Твоя задача будет – очень натурально стонать и держаться за живот. Типа какую-то инфекцию сейчас ты проглотил. Давай начинай.

– Что, вот так вот и начинать? – запинаясь спросил Семен, чувствуя натуральный холодок в животе.

– А чего ждать-то? Время щас – не наш кореш. Стони давай.

Семен прислонился к стене, схватился за живот и, чувствуя себя полным идиотом, застонал.

Пацан поморщился:

– Громче.

Семен застонал громче. Пацан сплюнул:

– Да, блин, актер из тебя хреновый. Ну да ничего, это дело поправимое, – и грамотной подсечкой уложил Семена на пол. «Ты чего?» – хотел было возмутиться Семен, но не успел – от жуткого удара в живот перед глазами поплыли круги, и пару секунд Семен только хватал ртом воздух. Издаваемые же после этого стоны и хрипы не оставили бы равнодушным и самого Станиславского.

Паренек же времени зря не терял: пока Семен изображал рыбу на берегу, грянулся в решетку всем телом и завопил:

– Эй, мент! Мусор! Тут человек умирает, ему с животом плохо!

В коридоре послышалась возня и звяканье ключей.

– Сюда! Сюда! – прокричал паренек и, обернувшись к Семену, поинтересовался едва слышно: – Еще врезать?

– Не надо, – мрачно ответил Семен и застонал с хрипением.

– Во! – Паренек тайком показал большой палец, подмигнул и, сделав встревоженное лицо, обернулся к решетке. Семен закрыл глаза.

– Ну чего там? – недобрым голосом поинтересовался из-за двери давешний конвоир.

– Человеку плохо, живот прихватило, вот.

– Ыыы-хррр, – сказал Семен и прислушался. Милиционер провел дубинкой по прутьям решетки и крикнул в коридор:

– Эй, Сникерс! Поди сюды, тут один клиент больного из себя корчит, подстрахуешь.

Послышались приближающиеся грузные шаги, и чей-то, должно быть, того самого Сникерса, густой голос с ленцой поинтересовался:

– Тута, шо ли? Ну дык открывай.

Прозвякали ключи, но тут откуда-то сбоку донесся еще один голос:

– Эй, начальник, не ведись на понт, подстава это.