— Хорошо тебе говорить, сынок, — вздохнула Солоненко. — Одно дело вы, мужчины, другое — мы, женщины.

Костров рассмеялся.

— Во-первых, в сынки вам я никак не гожусь, — сказал он.

— А во-вторых, — подхватил Снежко, — дай бог, чтобы все женщины были такие, как вы, Васильевна. Вы вот уже две правительственные награды имеете, а побьем врага, у вас вся грудь в орденах будет. Так что сиротой не прикидывайтесь.

— Что же я, по-твоему не сирота? Ведь я же вдова, — не без лукавства сказала Солоненко.

— Вдова — это не сирота. Отца с матерью нажить второй раз невозможно, — ответил Трофим, — а насчет мужа — как сказать… Товарищ Пушкарев прямо сказал: жив не буду, если не найду Васильевне мужа, а он слова бросать на ветер не любит.

— Да ладно уж тебе, — махнула рукой смущенная женщина, — кому я нужна…

— Ого! — не унимался Снежко. — А вы не слышали такую поговорку, что в сорок лет баба ягодка?…

Пока происходил этот разговор, Костров вскрыл конверт, извлек из него записку Беляка и две справки, отпечатанные на пишущей машинке на русском и немецком языках. Согласно этим документам Костров и Снежко командировались в город из соседнего района для разбора конфликтного дела, возникшего между финансовыми отделами двух управ.

В обстоятельном письме Беляк подробно инструктировал разведчиков и объяснял суть дела, по которому они якобы Присланы в город.

Беляк, в обязанности которого входило разбирать подобные дела, уже несколько раз ездил в это село и в обе районные управы и теперь решил воспользоваться конфликтом, чтобы узаконить пребывание в городе Кострова и Снежко под видом представителей соседнего района.

— По дороге вам патрули попадались? — спросил Костров Анастасию Васильевну.

— Нет. Только в самом городе проверяли.

Расспросив связную, Костров отпустил ее. Но уйти Анастасии Васильевне помешал Полищук, заявивший, что она должна остаться поужинать.

— Да я уже отчаевала, — отговаривалась Васильевна. — И поздно.

— Для брюха никогда не поздно, и ты много не разговаривай, — отрезал Полищук. — Староста есть староста, и население обязано беспрекословно выполнять все его требования. Так гласит инструкция, а ты ее должна знать. — Положив руки на плечи Солоненко, он усадил ее за стол. — Давай, Мефодьевна! — скомандовал он жене.

На столе появились две большие эмалированные миски с холодцом, банка с хреном, соленые грибы, нарезанный большими ломтями свежеиспеченный хлеб.

К зданию городской управы Костров и Снежко подошли перед концом занятий. Расспросив, где помещается финансовый отдел, они направились прямо туда. В большой комнате несколько человек низко склонились над столами, щелкали костяшки счетов, жужжал арифмометр. Машинистка со старомодной прической вызвалась провести посетителей к Беляку.

Беляк сидел в компании трех других сотрудников. Когда Костров и Снежко представились, он рассмеялся.

— У деда было мочало, начинай сначала, — заметил он. — Сказка про белого бычка. Документы при вас?

Костров и Снежко подали удостоверения.

Беляк нарочито долго и внимательно знакомился с ними. Возвращая документы, спросил:

— То я в ваше село ездил, а теперь вы пожаловали. Так, так… Есть знакомые в городе?

Гости ответили отрицательно.

— Тогда прошу ко мне. Угощать нечем, но крыша и постель будут. Кстати, о делах поговорим.

Костров и Снежко рассыпались в благодарностях.

Беляк уложил бумаги в стол, запер ящик на ключ и в сопровождении Кострова и Снежко вышел из управы. Уже по дороге к дому, поглядывая на экипировку партизанских ходоков, он, смеясь, сказал:

— Честно признаюсь — ожидал с минуты на минуту вашего прихода и только потому узнал. А если бы не ждал и встретил где-нибудь на улице, ни за что бы не догадался.

— Значит, трудно узнать? — спросил довольный Костров.

— Не только трудно, а почти невозможно, — заверил Беляк.

— Это все Георгий Владимирович, — пояснил Снежко. — Уж больно он старался в этот раз.

— Правильно, совершенно правильно, — одобрил Беляк. — А как пульс работает? — спросил он подмигивая.

— Немного повышенно, — признался Костров.

— Страшновато?

— Есть маленько.

— Естественно. Экскурсия необычная, но, как говорится: волков бояться — в лес не ходить.

Вопреки утверждению, что «угощать нечем», Беляк кое-что припас, соорудив вполне приличный обед.

Он был очень рад приходу друзей, особенно Кострова, которого не видел давно. Когда Костров протянул ему письмо от дочери, Беляк и вовсе просиял.

— Как немного радости нам требуется, — взволнованно сказал он. — Получишь маленькую весточку и сразу преобразишься, другим человеком становишься… Правда ведь?

— Что правда, то правда, — согласился Снежко. — Но когда о тебе думает кто-то близкий, то это не так уж мало… По себе знаю: пришлет жена пару строчек — и сразу молодым становишься.

Беляк ухмыльнулся.

— Старым себя считаешь?

— Угу… — подтвердил Снежко, энергично пережевывая жестковатое мясо.

…Костров и Снежко пришли в город с двумя заданиями. По поручению бюро подпольного окружкома они должны были провести заседание бюро партийной организации города, а по заданию командования бригады — собрать сведения об учреждении, укрывавшемся под вывеской психиатрической больницы.

С обсуждения этих вопросов и началась беседа.

Беляк, еще в сентябре принятый в члены партии, был теперь секретарем бюро подпольной партийной организации. Кроме него, в это бюро входили Костров, Снежко, Микулич и учитель Крупин. Сегодня предстояло рассмотреть новые заявления о приеме в партию, и присутствие Кострова и Снежко было обязательным.

— Заседать будем под разрушенным элеватором, — сказал Беляк, — там теплее, чем где-либо, и почти безопасно. Под грудой развалин столько клетушек и ходов, что хоть целую роту приведи, не разыщешь. Человек там, что иголка в сене.

— А сам ты, Карпович, был там? Проверил? — поинтересовался Костров.

— Проверил.

— А кто порекомендовал?

— Якимчук.

На Якимчука можно было положиться. Он уже оказал немало услуг партизанам и продолжал добросовестно выполнять все задания.

— Сколько заявлений поступило? — спросил Снежко.

— Четыре.

— А сколько будем рассматривать?

— Все.

Беляк назвал лиц, подавших заявления. Ни с кем из них ни Костров, ни Снежко лично знакомы не были, хотя и знали подпольную работу каждого.

— Они предупреждены о времени и месте заседания бюро? — спросил Костров.