выше Милодара. Так что он хоть и метался по комнате, но к собеседницам не приближался.

— Я попыталась позвонить в Урумчи, но связь в доме профессора была выведена из строя — там не осталось ни одной целой металлической или пластиковой вещи. Тогда я побежала к флаеру и из него вышла на связь с полицейским управлением. Я рассказала дежурному, что случилось, и дежурный был очень удивлен. Он даже сначала мне не поверил. Потом велел ждать, пока прилетит патруль. Я хотела сказать дежурному, что мне страшно здесь ждать одной, но постеснялась. Тут мне позвонил следователь Лян Фукань, которому доложили о том, что случилось. И следователь спросил меня, не хочу ли я вернуться в город, если мне страшно. И тогда мне стало совсем не страшно. — Алиса улыбнулась. — Я сказала ему, что ничего не случится, я подожду во флаере. А если замечу что-нибудь подозрительное, то сразу подниму машину в воздух. Следователь сказал мне, что я молодец, и еще спросил, где я так хорошо выучила китайский язык.

— А ты что ответила?

— А я ответила, что каждый культурный человек в двадцать первом веке знает китайский язык. Тогда следователь сказал, что он больше за меня не боится, но советует быть внимательной и осторожной. А дальше вы все знаете.

— Да, дальше мы все знаем, — согласился Милодар. — Как только следователь и полицейская группа примчались в оазис профессора Лу Фу, осмотрели дом и оазис и пришли к решению, что профессора нигде нет, они тут же отрядили поисковые группы в пустыню. Может быть, подумали они, профессор по какой-то причине ушел из дому и заблудился. Но тут следователь Лян Фукань обнаружил в спальне опрокинутый стул, на опрокинутом стуле — обрывки веревки, а также капли крови на полу под стулом. Стало ясно, что кого-то, вернее всего хозяина дома, привязывали к стулу и ранили его. Тут уж ни у кого не осталось сомнения, что в дом к профессору проникли злоумышленники, мучили профессора, пытаясь что-то у него выведать, а затем увезли его с собой. Но кто были эти преступники, еще следовало узнать. К тому же непонятно, у кого профессор мог вызвать такую ненависть, чтобы его мучили и полностью разгромили его скромный дом… Наверное, это было самое загадочное дело в практике следователя Лян Фуканя!

* * *

Каково же было разочарование следователя, когда, доложив об исчезновении профессора в Пекин, он узнал, что вести это дело он будет не один — к нему присылают на помощь агента № 3 ИнтерГалактической полиции, потому что авторитет профессора в Галактике настолько велик, что дело подлежит расследованию на высочайшем уровне. Лян Фуканя попросили не обижаться — ведь у ИнтерГалактической полиции куда больше возможностей и опыта. Вернее всего, преступление задумано и совершено преступниками высочайшего класса, профессионалами, с которыми провинция Урумчи давно не сталкивалась.

Если даже следователь Лян Фукань и был разочарован или обижен, он никак этого не показал. Он поклонился начальнику управления, который сообщил ему новости с экрана видеосвязи, и спросил, где ждать коллегу. Начальник попросил Лян Фуканя завершить осмотр места происшествия и встретить агента ИнтерГпола на аэродроме Урумчи.

— Хорошо, — сказал следователь.

Он обследовал пустыню и долину Тарима, а тем временем в Центре управления комиссар Милодар заканчивал инструктаж агента № 3 Коры Орват.

— Тебе придется работать в тесном сотрудничестве с китайскими коллегами, — говорил он. — Тебе надо будет показать, что ты не вмешиваешься в их дела, а помогаешь всеми доступными способами. Ясно?

— Ясно.

— Ты готова к отлету в Урумчи?

— Готова.

— А я? — спросила Алиса.

— А тебе что надо, девочка? — удивился комиссар, который уже забыл о существовании Алисы. — Ты разве не улетела домой?

— А мне что делать? — настаивала Алиса.

— Ты лети домой, к маме, — отмахнулся Милодар, занятый своими заботами. — Тебе обедать пора.

— Спасибо за совет, — сказала Алиса, — но я им не воспользуюсь.

— Это еще почему? — Комиссар не терпел, когда ему перечили.

— Мне надо вернуться в Урумчи.

— И не думай. Там не место маленькому ребенку.

— Спасибо за то, что вы считаете меня маленьким ребенком, — сказала Алиса. — Только я все равно полечу в Урумчи, с вашей помощью или без вашей помощи.

— Прости, Алиса, — сказала Кора Орват. — А зачем тебе надо в Урумчи?

— Во-первых, у меня все вещи в общежитии остались. А Ичунь сойдет с ума, если увидит, что я пропала.

— Я ей скажу.

— Она вам может не поверить. К тому же нельзя так вот запросто бросить в беде человека, который дал тебе кров. Представляете, каково сейчас Ичунь и Фатиме. Им ведь кажется, что, если бы они остались со старым профессором, ничего плохого не случилось бы.

— Наверное, ты права, — сказала Кора. — Может, Алиса полетит с нами? — спросила она Милодара.

— Лишнее все это! И вообще, во флаере тесно, — проворчал тот.

Алиса расстроилась. Каждому станет обидно, если ему уже двенадцать лет, а его считают бесполезным ребенком.

Когда они поднимались на скоростном лифте на поверхность ледяного щита Антарктиды, Кора вдруг тихо спросила Алису:

— Ведь это не главная причина, почему ты хочешь вернуться в Урумчи?

— А какая главная? — спросила Алиса.

— Главная заключается в том, что ты, Алиса, обожаешь загадки и тайны и тебя никакими конфетками не выманишь из пустыни Такла-Макан, пока не разгадана тайна исчезновения профессора.

— Но он же мне не чужой человек! — сказала Алиса. — Он мой коллега, он пригласил меня в гости, я еще не получила от него чертежей генератора добра для нашей биологической станции. Разумеется, я никуда не улечу из пустыни. И не мечтайте меня выгнать!

— А кто тебе сказал, что я мечтаю тебя выгнать? Я же сама тебя позвала.

Комиссар не отрывался от своей видеозаписной книги, которую изучал, пока они поднимались на лифте с глубины в два километра, и не слушал разговора. Но для порядка спросил:

— Вы о чем шепчетесь?

— Извините, комиссар, — сказала Кора. — Мы о своем, о девичьем.

— Вот именно, — согласился комиссар, — о девичьем. А надо — о деле!

— Я согласна, чтобы ты осталась со мной, — сказала Кора Алисе. — Только ты должна дать мне слово, что без моего разрешения не будешь соваться в опасные места.

— Обещаю! — обрадовалась Алиса. — Я ведь давно уже не тот легкомысленный ребенок, каким меня знают по фильмам и книжкам. Я даже могу поклясться, что буду вас слушаться!

— Не надо, я тебе верю, — сказала Кора. — Но и ты меня не подведи.

Лифт вылетел на сверкающую снежную поверхность ледяного щита Антарктиды. У замаскированной под торос двери лифтовой шахты