Ведь на сто седьмой палубе веронской станции сейчас стоял не бывший предприниматель Максим Александрович Вольф, который в схожей ситуации сразу же обратился бы к полицейским.

Нет, перед шестью сотрудниками «Филоры» сейчас находился Макс Вольф, бывший солдат межзвездной корпорации, уже имевший за душою несколько десятков трупов и не испытывающий от этого никаких угрызений совести. Тот, кто не будет суматошно набирать номер местной службы безопасности, ожидая помощи для задержания тех, кто стоял на расстоянии всего нескольких метров.

Нет, я буду действовать сам – никто не сможет наказать моих врагов за меня лучше меня самого.

Резкий рывок вперед с одновременным смещением в правую сторону от фигур в черном. Ученая тоже увидела меня и стала поднимать руку, чтобы указать на меня своим спутникам.

Не знаю точно, кто это был, но судя по плотным фигурам – это явно не интеллектуалы-лаборанты.

Удар в колено, с вложенной всей массой тела, переломил ногу ближайшему парню в темном комбезе, как сухую тростинку. На нем нет защиты в виде слоя металла боевого скафа, как в случае последней рукопашной схватки на поляне перед пещерой с раскопками. И никаких шансов на благополучный исход тоже.

Хотя мой довершающий удар оказался весьма похожим. Вот только в этот раз он нацелен уже не в лицо противнику, а по его открытой шее.

Секунда, и я, отпустив труп на пол, атакую следующего боевика «Филоры», стоявшего рядом с первым.

Кулак врезается в район солнечного сплетения и заставляет его согнуться пополам от нестерпимой боли. Сейчас ему катастрофически не хватает воздуха, легкие пытаются сжаться в попытках протолкнуть внутрь хоть немного выбитого кислорода. Но я, конечно же, не даю времени прийти в себя и бью по основанию затылка ребром открытой ладони. Чтобы еще через секунду добить ударом в ту же точку, уже стопой ноги, рухнувшее передо мной тело.

На этом неожиданность нападения заканчивается, вынуждая оставшуюся тройку мордоворотов наконец-то начать реагировать.

Двое из них двигаются не слишком быстро на моем фоне и почти сразу заносятся в списке угроз в самый конец. Они достают оружие из креплений на боку медленно по сравнению с тем, как двигаюсь я, и точно не успевают направить его в мою сторону.

Но вот последний умудряется не только молниеносно выхватить черный матовый бластер неизвестной модели, но и даже произвести выстрел, попав мне точно в живот. Сильная боль растекается по всему телу, но почти сразу же бесследно испаряется.

Я смотрю в место попадания и понимаю, что огонь велся из парализатора, а не из боевого оружия. Высокий разряд энергии любого другого стопроцентно отправил бы как минимум в бессознательное состояние, а на меня лишь оказал кратковременный эффект, вылившийся в секундную острую боль.

Не знаю, на что они рассчитывали, применяя против меня эти игрушки, но доктор Гэлберт точно должна была знать, что я далеко не обычный человек, на которого сильные удары током не действуют ошеломляюще. Она ведь проводила исследования в этой области в своих вивисекторских залах.

Глуховатый рык вырывается изнутри меня на второй попавший заряд, а затем я снова кидаюсь вперед. Двое других тоже успели достать парализаторы, но теперь никаких шансов их применить уже нет.

Снова заход со стороны и неожиданная атака сбоку – еще один труп падает на пол торговой станции.

Но тут в дело вмешивается первый стрелок. Поняв, что толку от оружия мало, он бросается на меня врукопашную, не давая прикончить еще одного человека в черном.

Через мгновение я понимаю, что это достойный соперник не только в скорости реакции, но и в силе ударов. Он явно прошел полный курс военной модификации.

Его подготовка оказывается намного выше моей базы рукопашного боя второго ранга, она позволяет ему теснить меня почти с самого начала схватки. Только чудо спасает меня от смертельных ударов, а еще постепенно зарождающаяся ярость где-то глубоко внутри.

Понимая и осознавая, что начинаю проигрывать, я зарычал от переполнившей меня ненависти и, забыв о всех навыках правильно поставленных ударов, начинаю драться совсем не по прописным канонам.

Теперь я шел в бой не с умениями, полученными в ходе изучения высокотехнологичной базы рукопашного боя, а с животными инстинктами хищника. Передавшиеся мне вместе с черной кровью искусственно созданных монстров, они позволяют отринуть все ненужное в сторону и отдаться схватке, как первобытному дикарю, без всяких оглядок на человеческий разум и логику.

Человек отступил на второй план, выпуская вперед зверя, жаждущего только одного – разорвать врага на части, убить, растоптать и полностью изничтожить, не оставив тому ни единого шанса на выживание.

И вот уже движения военного модификанта кажутся неуклюжими и нерасторопными. Мое тело двигается совсем по другим траекториям, непривычным для опытного бойца, кем, несомненно, является мой противник, и с еще большей скоростью.

Взмах, поворот, уход из-под удара и обратный толчок-столкновение, отбрасывающее боевика назад.

Моя правая рука устремляется вперед с невероятной скоростью к вражеской груди. Ногти на пальцах наливаются матовой чернотой, на целый сантиметр выдвигаясь наружу, а на кончиках возникают хищные острые грани.

Их уже нельзя назвать человеческими ногтями. Скорее это когти какого-то животного, привыкшего убивать врагов без использования посторонних предметов, используя только то, что дала ему природа от рождения.

Треск раздираемой ткани комбинезона, точно не обычной гражданской модели, а скорее полувоенного назначения, покрытого защитным слоем специальных веществ, вызывает на лице человека сначала удивление, чуть позже сменившееся ужасом перед смертью. Осознание приближающейся гибели четко видно на лице модификанта, пока моя рука погружается в его грудь, чтобы достать оттуда еще бившееся сердце. Он смотрит на меня полными ужаса глазами, откуда стремительно начинает уходить жизнь.

Я развернулся в сторону доктора Гэлберт и медленно уронил кровавый ошметок человеческой плоти – вырванное у живого человека сердце, прямо перед ее ногами.

Правая рука по локоть в крови, но сейчас меня это совсем не беспокоит.

Лицо ученой, наверное, впервые в своей жизни выражало безграничный страх перед неотвратимым концом. Можно поставить миллион кредитов против одного, что до этого она никогда не думала, что умрет не своей смертью. Такие личности всегда полагают, что все их поступки так и останутся безнаказанными, несмотря на всю тяжесть содеянного. И что кончину они встретят в своей постели, в глубокой старости, напоследок насладившись всеми прелестями жизни.

Может, где-то с какими-то ублюдками это так и происходило. Но не здесь и не сейчас. Я об этом обязательно позабочусь.

Несмотря на страх, доктор не потеряла самообладание и даже попыталась убежать. Развернувшись спиною ко мне, она успела сделать целых два шага, когда моя рука снова, как и несколько минут назад, погрузилась в человеческое тело, минуя все преграды на своем пути.