Келвин покачал головой. Кейт отдала им пожитки Лейтона так что оставалась только версия мести, что, с его точки зрения не являлось хоть сколько-нибудь основательной причин чтобы брать в заложники целый город. Пусть бы охотились на него, это он одержал над ними верх, а не те несчастные, что лежали на земле. Все происходящее было настолько несоразмерно поводу, что в голове не укладывалось.

А если те двое не имели к происходящему отношения, то этот штурм вообще лишался всякого смысла, и он, Келвин действительно совершенно ничего не понимал.

Келвин пробирался под домом семьи Контрерас, полз по грязи, по мусору, по паутине. Всякие жуки-пауки любят темные, укромные уголки под домами, а этот дом мало отличался от большинства других и предоставлял насекомым в изобилии и влагу, и тьму. Хорошо, что Келвин не боялся ни жуков, ни пауков.

Он замирал возле каждой вентиляционной решетки, осторожно выглядывал, делая быстрое движение головой, на случай если кому-то из стрелков придет в голову просканировать местность тепловым датчиком. Если его пристрелят в тот момент, когда он выглянет, то это будет случайностью: удачей для стрелка и неудачей для него, Келвина. Тепловизоры обладали ограниченной зоной видимости, так что увидеть общую картину им не удастся. Стрелку все время приходится водить своим сканером взад-вперед, постоянно двигаться, сбивая прицел, что играет Келвину на руку. Стационарная камера термального изображения была бы куда эффективнее – от нее не укроешься.

Стрелки продолжали время от времени постреливать – чтобы жители не высовывались. Обычные игры. Но в определенный момент им придется прекратить стрельбу и пойти на контакт, сообщить, чего они хотят. Иначе, по мнению Келвина, во всем этом великом разорении не было никакого смысла. Подходя к дому с тыльной стороны, Келвин увидел тело Марио Контрераса с левой стороны крыльца. Верхняя половина туловища была на ступенях, нижняя – на земле. Но вот Джины и маленькой Ангелины нигде не было видно, и ни та ни другая не откликнулись, когда он позвал их. Может, они тоже лежали на крыльце, но с другой стороны. Именно это Келвин и собирается сейчас выяснить.

На душе у Келвина было муторно. Он был в ярости от того, что происходило. Теперь, когда он знал, что Марио тоже мертв, он насчитал семеро убитых. Норманн Бокс погиб и Ланора Корбейт. Мышонок Уильямс больше никогда не запищит своим тоненьким голоском, давшим ему это прозвище. Джим Бисли погиб с карабином в руках. Он пытался отстреливаться. Та же беда с Энди Чапменом. Мэри Ласт, милая женщина лет семидесяти, лежала на дороге перед собственным домом. Из-за артрита она не могла бежать с той же скоростью, что и остальные. Все эти люди были его друзьями, и Келвин боялся, что обнаружит еще мертвых. Где же Джина и Ангелина? Господи, если эта славная малышка мертва…

Келвин отбросил эту мысль. Он не хотел думать о худшем. Слава Богу, что близнецов увезла с собой мама Кейт. Если бы они остались здесь, если бы что-нибудь случилось с этими двумя непоседами, он бы сошел с ума.

Келвин продолжал ползти от одной вентиляционной решетки к другой, но во дворе никого не увидел. Ни Джины, ни Ангелины. Это еще не означало, что с ними все в порядке, они могли быть в доме, мертвые, или лежали на террасе с той стороны, где он не мог их видеть.

Келвин нашел и несколько живых. Они были испуганы, сбиты с толку, но были живы. Двоих здесь, четырех там, несколько человек сидели в укрытиях по одному, Келвин не стал утруждать себя пересчетом. Это все подождет. Он всех их отправил к Ричардсонам, рассказав, как добраться туда самым безопасным путем, как пересекать открытые пространства. Все должны быть вместе, в одном доме, чтобы их можно было организовать. Подспудно он уже продумывал план действий и знал, что Крид работает над тем же; как только вся доступная информация будет собрана, они решат, как быть дальше.

Келвин выбрался из-под дома и попытался, насколько это было возможно, очистить одежду от грязи. Он снова промок и замерз, хотя солнце светило вовсю и сегодняшний день обещал быть значительно теплее, чем вчерашний. Ботинки после купания в ледяной воде еще не до конца просохли, и ступни заледенели. Келвина вполне устраивала та одежда, что дали ему Ричардсоны, но ему нужно было добраться, если это возможно, до своего дома, чтобы сменить ботинки. А вначале надо закончить; то, что он начал: определить местонахождение каждого из жителей Трейл-Стоп.

Он взял свою винтовку, которую прислонил к стене дома, перед тем как подползти под фундамент, и спиной вперед поднялся на ступени заднего крыльца, согнувшись пополам, чтобы, случайная пуля его не задела. Подергав за ручку двери, он не удивился, обнаружив, что она не заперта – редко кто в Трейл-Стоп запирал двери на замок. Кейт была одной из немногих, кто это делал, но у нее были мальчишки-сорванцы, и она закрывалась на тот случай, если им взбредет в голову побродить ночью по округе.

Келвин зашел на кухню. Он был хорошо знаком с этим помещением, потому что помогал Марио установить новые шкафы и кухонную стойку. Джина радовалась как ребенок, что у нее появится больше места для хранения кухонной утвари и продуктов, что кухня теперь станет такой красивой.

– Джина, – тихо позвал он. – Это Келвин. – И снова ему никто не ответил.

Самый безопасный способ передвижения по дому – это ползком на животе, поэтому Келвин лег на пол и с винтовкой в руках пополз в гостиную. Он почти ожидал обнаружить там их мертвые тела, но комната оказалась пустой. Окна были выбиты, так что Келвину приходилось быть осмотрительным, чтобы не порезаться, передвигаясь по полу. Он смотрел, нет ли крови на полу но крови не было. Келвин проверил парадное крыльцо. Там тоже было пусто.

Потом он заглянул в спальни. Марио и Джина спали в той комнате, что выходила окнами на улицу, Ангелина спала в маленькой комнате, выходящей окнами во двор. Между спальнями располагалась ванная комната, и Келвин уже надеялся, что обнаружит их сидящими, скорчившись, в ванне. Но и здесь ему не повезло.

Где, черт возьми, они могли быть? Оставался только чердак. Он надеялся, что они не пошли туда, потому что там было опаснее всего, но некоторые люди, сталкиваясь с опасностью, инстинктивно пытаются забраться как можно выше. Келвин задрал голову, изучая потолок. Да, как раз у него над головой между двумя спальнями была площадка, откуда стремянка вела на чердак.

– Джина? – крикнул он в темноту. – Ангелина? Вы там, наверху? Это Келвин.

Тишину прорезал тонкий детский голосок:

– Папочка?

Келвин почувствовал облегчение. По крайней мере, Ангелина была жива. Он прочистил горло.

– Нет, сладкая моя, это не папочка. Это Келвин. Твоя мама там, наверху?

– Угу, – сказала она, потом послышался звук, словно кто-то полз по полу, потом ее маленькое заплаканное личико выглянуло из люка. – Но маме больно, и мне страшно.

Ах, дерьмо. Келвин начал подниматься наверх, почти уверенный в том, что увидит Ангелину, лежащую в луже крови. Если ее подстрелили, то случилось это именно тогда, когда она поднялась на чердак, потому что никакой крови внизу он не заметил.