Своего четвёртого хозяина они встретили с почтением, но и будучи преисполненными чувства определённого внутреннего достоинства, которое сообщалось им сознанием важности их служения. Одетые в лучшие свои одежды, улыбаясь беззубыми ртами, они торжественным шагом вышли навстречу Мегиле и ослу, перевозившему его поклажу. Они хотели было тут же продемонстрировать свою служебную выправку, но Мегила не допустил их к своему мешку, сам снял его с осла и снёс в дом. При этом он рявкнул, чтобы они не смели соваться внутрь жилища.

Огорчённые и обескураженные, старики остались стоять на мощёном дворе перед входом. А ведь они всего лишь хотели показать новому хозяину, в каком отличном состоянии они содержат порученное их заботам жилище. Как всё выметено, вычищено, в каком порядке вся мебель и утварь.

Мегила не задержался в доме. Выйдя наружу, он выяснил, кто они такие, и тут же велел им убираться в самый дальний конец двора.

— Туда, где пекарня? — потрясённо спросили старики.

Оказалось, что их ссылают именно туда. Да и ещё со строжайшим повелением ни в коем случае не показываться в передней части территории, перед домом, и ни в коем случае, под угрозой страшного наказания, не входить внутрь дома.

Старики убрели туда, куда было велено, что-то потрясённо бормоча. Уж чего не ждали, того не ждали. Чтобы их, таких почтенных слуг, на репутации которых за все сорок лет службы нет тёмного пятнышка даже в просяное зерно, так оскорбить, толкнуть в такую бездну унижения! Что они теперь скажут знакомым и друзьям? Что на старости лет они будут спать не в доме на плетёных циновках с настоящими волосяными подушками под головой, а как мальчишки-водоносы на глиняном полу холодной пекарни.

Но, с другой стороны, чего можно ждать от иноземца, да ещё по всему виду и нечистого. Одет он побогаче, чем простой вонючий конник, видать, он из важных господ, но одежда его выглядит дико. И голова его тоже устроена дико. Как же он будет снимать свои немыслимые одёжи, когда в доме ни одного слуги?! В конце концов, Шери и Тамит утешились этой мстительной мыслью. Они даже хихикали над диким иноземцем, устроившим себе такое тяжкое развлечение.

Мегила между тем осматривал дом, который был в полнейшем порядке. Каждый кувшин и каждый табурет стояли на своём месте. Все углы были аккуратно просыпаны толчёным углем, предварительно смешанным с беббитом, что весьма помогало против всевозможных насекомых. Мегила заметил четыре змеиные норы, перед каждой была насыпана ровная полоска семян лука, теперь можно быть спокойным — змея не посмеет показаться. Все подоконники слегка лоснились, намазанные жиром иволги, считалось, что это лучшее средство от мух. В спальне, в изголовье кровати была насыпана сушёная лягушачья икра, ещё никто не придумал более надёжного средства против блох, столь досаждающих египтянину по ночам, будь он хоть крестьянин, хоть номарх.

Мегила осматривал всё с неимоверной придирчивостью, выстукивал костяшками пальцев стены, принюхивался, мял в пальцах ткань занавесей, скрёб ногтем разукрашенные рисунками ширмы, что покрывали стены в спальне и комнате для гостей. Судя по выражению лица «царского брата», он остался жилищем не доволен. Что именно его не устроило, понять было трудно. То ли расположение комнат, то ли сюжеты на ширмах, то ли ещё что-то. У Шери и Тамита разорвались бы сердца от обиды при виде такого отношения. Они могли с чистым сердцем утверждать, что во всех Фивах не сыскать дома, приведённого в порядок с большим старанием и умением, чем этот дом.

«Царский брат» отправился инспектировать службы. В кладовых было чисто и прохладно, большие кувшины с вином и молоком, только что политые свежей колодезной водой, даже лоснились. Накормленные волы влажно пялились на незнакомого человека из полумрака коровника, медленно двигая челюстями. Даже в кузнице было выметено и кисловато пахло древесным углем. Подойдя к птичнику, Мегила остановился, глядя на торчащую из земли ветку акации с нанизанным на неё куском пирога. Считалось, что если сделать так, да ещё и произнести соответствующие слова, то коршун никогда не прилетит сюда воровать цыплят. Мегила вдруг резко пнул это странное пугало, развернулся и пошёл обратно к дому.

Шери и Тамит, тайком наблюдавшие за ним сквозь щёлку в стене пекарни, обменялись потрясёнными взглядами. Какой странный человек! Так ли должен вести себя значительный господин, достойный такого дома?!

Весь день прошёл в этих непонятных хлопотах.

На следующее утро «царский брат» направлялся к саду, расположенному внутри него бассейну, дабы освежиться после душной ночи. Но вдруг остановился. Какой-то звук ковырнул слух. Он донёсся не из-за ограды и не мог принадлежать никому и ничему из того, что находилось внутри неё. Мегила огляделся, усиленно прислушиваясь. Он стоял рядом с амбаром. Доносилось оттуда. Вошёл внутрь. Амбар как амбар. Мешки с зерном стоят вдоль полукруглой стены. Прислушался. Да, звук шёл из-под мешков. «Царский брат» начал их растаскивать в стороны, морщась от дикой вони, что издавало кошачье сало, которым была обмазана рогожа, чтобы отпугнуть грызунов.

Несомненно, звук шёл из земли и становился всё громче. Кто-то работает заступом, собираясь здесь, в этом амбаре, выбраться на поверхность. Мегила ожил и оживился. Подземный ход! Теперь можно было понять, что он искал во время своего тщательного обследования кухонь и спален. Он искал приметы подземного хода, которого не могло не быть в доме, что расположен в таком приближении к территории храма. Подземный ход сам нашёл его.

Мегила приложил ухо к земле, определяя на слух, долго ли ещё трудиться тайному посетителю. После этого выбрался наружу и быстрым шагом обошёл свою территорию. Ещё раз выглянул за ворота — там всё было по-прежнему. Пыль, жара. Войдя в дом, погрузил на плечо мешок со своим скарбом и осторожно выглянул в окошко, определяя, что там на храмовой стене. Дождался, когда загорелый патруль, насладившись зрелищем пустынного парка, проследует далее, Мегила быстро пробежал через двор дома в тень, отбрасываемую постройками у ворот, завернул за коровье логово и нырнул в вонь амбара.

Вовремя!

Подземный заступ был уже рядом. Удар, ещё один, глина меж мешками начала проседать, потом мягко рухнула в темноту, из которой тут же появилась рука с киркой, а потом и отфыркивающаяся голова. Её-то «царский брат» и схватил за горло. И вытащил всё полуголое тело из-под земли. Он давно уже определил по доносившимся звукам, что работник там, внизу, один, и поэтому ничего не опасался. Человек с киркой, очевидно, ни на кого не рассчитывавший натолкнуться тут, был в ужасе.

— Кто ты?

Человек из-под земли что-то замычал, намекая, что ему трудно говорить с передавленным горлом. Но Мегила руку не разжал, а наоборот, приложил к губам палец другой руки, мол, тихо, потому что донеслись какие-то звуки снаружи. Кто-то подкрадывался, перешёптываясь, к амбару. Похоже, что разговаривали две змеи: шипение в ответ на шипение.

Мегила сильнее сдавил шею подземного гостя, чуть при этом переместив пальцы вверх. Глаза землекопа закатились, и бессильно отвалилась нижняя челюсть. «Царский брат» отпустил его, позволяя осесть вниз, а сам одним движением вылетел вон из амбара.