Она позвонила в офис и оставила на автоответчике сообщение, что желает немедленно со мной поговорить. Когда я перезвонила, она заявила, что сильно больна и просит принять ее заказ без очереди. Чем больна, женщина не уточнила, сказала лишь, что не знает, как долго сможет наслаждаться своим садом, а в нынешнем состоянии «наслаждаться им невозможно». Сперва я хотела сослаться на занятость: заказов хватало с избытком, не подводить же клиентов, но потом решила, что в столь необычном случае можно пойти на уступки...

Клиентка оказалась учительницей начальных классов, лет ей было слегка за тридцать, в гражданском браке, но без детей. Жила в деревне неподалеку от границы Лестершира и Линкольншира, на узкой Мрачнолес-лейн, вдоль которой стояли каменные «особняки». Пишу в кавычках, потому что речь о современных домах, отчаянно прикидывающихся старинными. Они прятались за изгородями, плотными и надежными, как бетонные стены, и высокими деревьями с толстыми стволами. «Ни дать ни взять часовые!» – подумала я. Название улицы звучало вполне зловеще, Мрачнолес-лейн ассоциировалось с угрюмыми тайнами. Нет, дурного предчувствия не возникло, просто, записывая адрес, я отметила странность названия.

«Мрачнолес-лейн – лучшее место для тех, кто ищет уединения», – заявила недужная клиентка, едва я перешагнула порог ее дома. Об уединении она упоминала постоянно, в каждом нашем разговоре. Стену у входа в дом украшал металлический диск с надписью «Приют ангелов». Название моя клиентка придумала сама. Она меня встретила в аккуратном сером костюме – самое то для учительницы начальных классов! – прозрачных черных чулках и... домашних тапочках с огромными собачьими головами, которые придавали ей нелепый вид.

Собачьи морды до сих пор стоят у меня перед глазами, а матерчатые красные языки мне не забыть никогда.

В первый же день я встретилась и с мужем новой клиентки, фармацевтом, который больше помалкивал, лишь явно интересовался моим мнением о ней. Муж-фармацевт оказался симпатичным и стильным. Он был моложе жены-учительницы, на день нашего знакомства ему исполнилось двадцать шесть. Особых причуд я за ним не заметила, зато капризы жены он терпел безропотно. А терпеть было что: продукты она позволяла покупать исключительно в «Маркс энд Спенсер», каждый год заставляла делать в доме ремонт, каждые три года менять ковры и шторы, на Рождество всем друзьям и знакомым рассылались письма, полные безудержного бахвальства, самолюбования и восклицательных знаков. «Пародия», – решила я, получив такое послание. Она даже бытовой технике придумала «оригинальные» названия: звонок на двери у нее был «Динь», а микроволновка – «Дон».

При первом разговоре я попыталась выяснить, каким видит свой сад муж-фармацевт. Но стоило выжать из него хоть фразу, как жена тотчас налагала вето. Насколько я поняла, его вполне устраивало все в нынешнем виде. Прежние владельцы оставили сад «Приюта ангелов» в классическом оформлении – большие газоны, клумбы. Мужу хотелось одного, чтобы я поплотнее засадила клумбы, так сад станет «опрятнее» – других эпитетов он не подобрал. Однако едва я предложила более кардинальный план, он одобрительно закивал. «“Приюту ангелов” нужен адский сад», – успел сказать он, но жена тут же безапелляционно заявила:

– Никакого ада, никакого бардака! Цветы сажайте рядами, чтобы по цвету сочетались, а не росли как попало. Допустим, в розово-лиловой гамме. Розовые розы, лиловый щебень, чтобы грязь спрятать. Я так в журнале видела.

Почему-то она говорила не «земля» или «почва», а именно «грязь».

Я привыкла работать с клиентами, которые ценят мое мнение и советы. Очень не хотелось уродовать ее сад за ее же деньги. Я тактично объяснила, почему считаю лиловый щебень неподходящим.

– Эта гамма скорее для современных домов. «Приют ангелов», разумеется, не старый, но, в первую очередь, это загородный коттедж. Мне бы не хотелось слишком отходить от традиционного...

– Речь не о ваших желаниях, а о моих! – мигом поставила она меня на место. – Гонорар вы получите из моих денег, которые оставила мне тетушка Айлин, поэтому важно именно мое мнение!

Женщина, конечно, больна, но сочувствовать я не могла при всем желании, поэтому предложила обратиться к другому дизайнеру. Своей работой я гордилась и понимала: то, что требует она, предметом гордости не станет. Премию Британской ассоциации ландшафтной индустрии за вычурный, не гармонирующий с атмосферой дома сад точно не дадут.

– Я выбрала вас, потому что вы получили тот приз! – заявила она и с нажимом добавила: – Искать другого дизайнера мне некогда. Не желаю сорсингом загружаться!

Последнюю фразу я сперва не поняла, но потом сообразила: речь о поиске поставщиков и исполнителей услуг. Взглянув на мужа, я увидела усмешку, точнее, ее тень – больше он позволить себе не мог, если хотел остаться безнаказанным.

– А как насчет коры? – повернувшись ко мне, предложил он. – По телевизору говорят, что кора – прекрасная альтернатива щебню. При оформлении клумб, то есть... Так же аккуратно, но менее броско. – Столь длинных высказываний я не слышала от него с первого до последнего дня знакомства.

– Кора подойдет. Все лучше ее фантазий.

– Лиловый щебень, – сухо повторила жена. – А у газонов пусть будут пластиковые... как их? бордюры, ограничители? Чтобы края не подстригать... В глубине сада сделайте гравиевые дорожки. У меня есть фотография – я покажу вам, специально вырезала из журнала. Дорожки пусть пересекаются, а на месте пересечения установите фонтан. Ну или статую. В восточном стиле, чтобы получился этот... диалог культур.

На фотографии был Хайгроув, поместье принца Чарльза, в котором, разумеется, хватало места и для гравиевых дорожек, и для статуй с фонтанами. Если послушаю ее, от газонов останутся лишь нелепые крохотные квадратики.

Я собралась поделиться своими возражениями, но муж предостерегающе покачал головой. Тут мне следовало уехать и больше не возвращаться, причем не только из-за случившегося впоследствии. Я ведь сразу поняла: это кошмар, а не клиентка, но я твердила себе, что женщина больна и здесь я не только ради нее, но и ради ее мужа. В тот момент мне почему-то казалось, что он беззвучно умоляет: «Не уезжай, не бросай меня наедине с женой и ее безумными желаниями!»

Полагаю, я потянулась к нему из сочувствия: двадцатишестилетний мужчина даже в собственном доме не мог позволить себе быть самим собой. Точно так же мне жилось у родителей. Они тираны-евангелисты, моральные и эмоциональные диктаторы. Все детство и юность я душила свое естество, перекраивала характер им в угоду, потому что над головой дамокловым мечом висела невысказанная угроза: одно слово поперек – и случится непоправимое.

Вне всяких сомнений, появившись в «Приюте ангелов», я вступила с ним в тайный сговор. Мы объединились против его жены, мол, да, покоримся ее воле, хотя результат будет заведомо ужасным. Мы понимали, что правда на нашей стороне, а она дурочка. И не просто понимали, а упивались этим пониманием.

Я согласилась перепроектировать их сад и попросила заполнить анкету. Я так поступаю всегда, даже если клиент уже выразил свои пожелания. Сколько раз убеждалась: отвечая на вопросы, люди четче выражают свои мысли и, следовательно, облегчают мне работу.