– В чем дело, мистер Дефо? – спросил Ньютон.– Вы решили нанести нам визит?

Мистер Дефо положил на стол бумаги Монетного двора, которые изучал, и, отступив чуть в сторону, словно учитель танцев перед началом урока, принялся давать невнятные объяснения.

– Да, – сказал он, краснея, как девственница.– Я хотел дождаться вашего возвращения. У меня есть для вас важная информация.

– Информация? Какого рода?

Ньютон собрал бумаги, которые читал мистер Дефо, и быстро их просмотрел, пока незваный гость пытался хоть как-то оправдаться.

– Информация о некоторых чеканщиках, – объявил мистер Дефо.– Я не знаю их имена, но они собираются в таверне на Флит-стрит.

– Вы имеете в виду «Козу»?

– Да, «Козу», – ответил мистер Дефо.

Ньютон поморщился, словно слова мистера Дефо причинили ему боль.

– О, вы меня разочаровали. «Коза» находится на Чаринг-Кросс, между отелем «Чекер» на юго-западном углу СентМартин-лейн и Королевскими конюшнями. А если теперь вы скажете «Георг»…

– Да, я имел в виду «Георга».

– Вы также совершите ошибку, поскольку «Георг» находится на Холборн, к северу от Сноу-Хилл. До чего же вам не везет! На Флит-стрит так много таверн, которые вы могли бы упомянуть: «Глоуб», «Геркулесовы столбы», «Горн», «Митра» и «Пенелл». Нам они все известны, не так ли, мистер Эллис?

– Да, доктор.

– Быть может, вы имели в виду «Борзую»? На южной стороне, поблизости от суда Солсбери? Говорят, эта таверна – излюбленное место отдыха чеканщиков.

– Должно быть, это она.

– Да, но она сгорела во время Великого лондонского пожара. Итак, вы утверждаете, что у вас есть для нас информация?

– Наверное, я ошибся, – сказал мистер Дефо.

– Несомненно, – сказал Ньютон.– Мистер Дефо, я собираюсь вас арестовать. Мистер Эллис, обнажите шпагу и присмотрите за этим мошенником, а я схожу за часовым.

Я тут же вытащил шпагу и направил острие в сторону мистера Дефо.

– По какому обвинению вы намерены меня задержать?

– По обвинению в шпионаже, – ответил Ньютон.

– Чепуха.

Ньютон взмахнул бумагами, которые изучал Дефо.

– Это секретные документы, в них речь идет о чеканке монет. Как еще можно назвать ваше поведение, сэр?

– Он серьезно? – спросил Дефо, когда Ньютон вышел,

– Доктор Ньютон так редко бывает несерьезным, что едва ли ему известна хотя бы одна простая шутка, – ответил я.– Но поверьте, вы очень скоро узнаете, насколько он серьезен.

Верный своему слову, Ньютон вернулся в сопровождении двух часовых и быстро выписал ордер на арест.

– Мистер Нил не станет это терпеть, – заявил мистер Дефо.– Я очень скоро выйду на свободу.

Ньютон вручил одному из часовых ордер и приказал отвести арестованного в Ньюгейт, а вовсе не в Тауэр, как все мы предполагали.

– Ньюгейт? – вскричал мистер Дефо, понявший, какая его ждет судьба.

– Полагаю, вам хорошо известно это место, – сказал Ньютон.– А мы посмотрим, что смогут для вас сделать ваши друзья, пока вы будете там сидеть.

И несчастного Даниеля Дефо, несмотря на громкие протесты, увели из нашего кабинета.

– А теперь, – сказал Ньютон, когда мы снова остались вдвоем, – давайте разожжем камин и поужинаем.

После ужина Ньютон приказал мне отправляться спать, что я с радостью и сделал, хотя мне было немного совестно оставлять его за работой. Поэтому на следующее утро я встал пораньше, чтобы сделать кое-какие бумажные дела. Оказалось, что Ньютон так и не нашел времени сходить домой, причем вид у него был такой мрачный, что я сразу понял: ему не удалось решить задачу. Появление милорда Лукаса не улучшило его настроения. Лукас припомнил мои разногласия с покойным майором Морнеем и вопреки фактам принялся обвинять меня во всех возможных преступлениях, меньшим из которых являлось доведение майора до самоубийства. Однако я не обращал внимания на его словоизлияния, в особенности после того, как Ньютон пришел ко мне на помощь, взяв часть вины на себя, а потом и вовсе заявил, что майора Морнея убили.

– Убили? – Лорд Лукас, сидевший совершенно неподвижно, словно боялся измять галстук или сдвинуть в сторону парик, повернулся на стуле так резко, словно не верил своим ушам.– Вы сказали, что его убили, сэр?

– Да, милорд.

– Какая чепуха, доктор! Он повесился.

– Нет, милорд, его убили.

– Сэр, неужели вы осмеливаетесь со мной спорить?

– Его убийцы, которых я скоро арестую, постарались представить дело так, будто он повесился.

– Я понимаю вашу игру, – презрительно усмехнулся лорд Лукас.– Вами движет тщеславие, вы хотите заставить людей не верить тому, что они видят собственными глазами и слышат собственными ушами. Как ваша проклятая теория тяготения. Я не могу ее видеть, сэр. Прямо говорю вам, я в нее не верю, сэр.

– Тогда мне представляется странным, что вы до сих пор еще не улетели с земли в небеса, – заметил Ньютон.– Потому что ничто другое вас задержать здесь не может, милорд.

– У меня нет ни времени, ни терпения выслушивать ваши проклятые парадоксы в духе Королевского общества.

– Ну, это совершенно очевидно.

– Вы можете думать все, что вам заблагорассудится, Ньютон. Если Морнея похоронят в Тауэре – а так оно, вероятно, и произойдет, поскольку его семья не хочет позора, – он будет лежать лицом вниз, с севера на юг.

Лорд Лукас открыл табакерку и засунул в нос щедрую порцию нюхательного табака, что никак не уменьшило его отвращения к компании, находившейся в кабинете.

– Ради майора Морнея я докажу, что вы ошибаетесь, милорд.

– Вы еще не все знаете, – заявил Лукас.– Вы оба. Он оглушительно чихнул, с громкими проклятиями распахнул дверь ударом сапога и гордо удалился.

Ньютон зевнул и потянулся, как кот.

– Пожалуй, я немного прогуляюсь, – сказал он.– Всякий раз, когда я оказываюсь в компании с его светлостью, я чувствую себя, как горящая свеча под стеклянным колпаком мистера Бойля, которая гаснет из-за недостатка воздуха. Не хотите прогуляться со мной по Стрэнду и навестить мистера Скрупа?

– Полагаю, вам это совсем не повредит, сэр, – ответил я.– Вы слишком много времени проводите в кабинете.

Ньютон перестал почесывать под подбородком у Мельхиора, выглянул в окно и кивнул.

– Да, вы правы. Я постоянно сижу взаперти. Нужно больше бывать на свету. И хотя я не очень хорошо понимаю солнце, иногда мне кажется, что его лучи питают все живое невидимым светом. Не сомневаюсь, что настанет день, когда тайна солнечных лучей будет раскрыта, ведь удалось же мне открыть цвета спектра. И тогда мы познаем все. Кто знает, быть может, мы даже поймем имманентную природу Бога.