– Запомнил, благодетельница! – тут же залебезилСардик.

– Она с тобой свяжется. Состыкуетесь – а дальше какпокатит. Все, целую. Ариведерчи, лапа моя!..

Ирэн, Ирэн – прекрасное, удивительное имя! И главное –понятное. Большегрудое, крепконогое и ладно сбитое, не то что все эти эфемерныеЭдны, Эмилии и Холли Голайтли.

Ирэн проявилась через три дня.

– Это Ирэн, подруга Анны, -

голос Ирэн, низкий и глубокий (именно такой, каким ипредставлял его Сардик) заставил его сердце учащенно забиться.

– Мне нужен Сардор.

– Сардор – это я. – Обычно спокойный баритонСардика вдруг превратился в гнуснейший фальцет.

– Значит, вы в курсе дела. Замечательно. Когда мы можемувидеться?

– Когда вам угодно…

Сегодня, сейчас, сию минуту, хотелось завопить Сардику, мывстретимся и больше не расстанемся, как тебе такая перспектива, красотка?..

– Так… – Ирэн на секунду задумалась. – Сегодня япью водку с друзьями. Завтра у меня несколько встреч… и, возможно, снова водкас друзьями… Как насчет субботы?

– Суббота? Отлично. Пусть будет суббота. –Упоминание о «водке с друзьями» сделало Ирэн еще более привлекательной в глазахСардика.

– Встретимся в полдень. На Невском, так мне будетудобнее. Возле Дома книги, там еще швартуются экскурсионные пароходики…

– Я понял. А как мы узнаем друг друга? – Сардикспросил об этом на всякий случай, он-то был уверен, что узнает Ирэн – самуюпотрясающую девушку на всем Невском.

– Обойдемся без традиционных гвоздик в петлицах. Аннамне вас подробно описала. Надеюсь, волосы вы не состригли?

– С волосами все в порядке… А вы? Какая вы?

Как только увидите самую потрясающую девушку на всем Невском– знайте, это я. Просьба не опаздывать, Сардор. Всего хорошего. До субботы.

Ирэн отключилась, а Сардик все стоял и стоял с трубкой вруках: короткие гудки, идущие из нее, казались ему музыкой – такойпронзительной и нежной, что ее не в состоянии воспроизвести ни один сямисэн, ниодин квинтет исполнителей реггей.

А теперь еще пророчество Гаро!..

Определенно, сегодня его жизнь изменится. Она никогда небудет прежней.

…Сардик занял наблюдательный пост на мостике у Дома книги засорок пять минут до условленного срока. Всю дорогу до Невского он, какпоследний павлин, ловил себя во всех отражающих поверхностях: будь то витрины,рекламные щиты на остановках или окна в поезде метро. Чисто вымытая голова –отлично. Гладко выбритое лицо – превосходно. Попсовые джинсы, кожаный ременьручной работы и испанская трикотажная футболка с небрежными надписями «sexbehaviour»[13] – выше всяких похвал. Футболку забыл уехавший вЕвропу Женька, и Сардик даже не думал, что когда-нибудь воспользуется ею.

А вот, поди ж ты, пригодилась!

И не просто пригодилась, а выгодно подчеркнула его (слегказалаченный и приправленный восточным колоритом) мачизм. В эту субботу Сардикнравился себе: не только в качестве мачо, но и в качестве большого художника –тоже. Дух творчества в нем неистребим, от него веет уймой замыслов, от неготащит большими полотнами, от него прет способностью проникать в самуюсердцевину вещей.

Красотка не устоит!..

Любовника с галереей на Крымской выборочная память Сардикаотбраковала сразу: какой там мелкотравчатый галерист, если речь идет о творце?

А он, Сардик, и есть творец.

Погода тоже благоволила – и Сардику, и предстоящему свиданию(иначе как свидание Сардик встречу с Ирэн не рассматривал). Стрелы нежаркогомайского солнца прошивали Невский навылет, а сам проспект был полупустым,заполненным едва ли на треть. Обычная для выходных картина: в теплое время годавсе городское население десантируется на дачи в пригород, а одним туристамНевский не потянуть.

Ожидая Ирэн, Сардик взгромоздился на парапет моста. И думало том, на кого он похож больше – на собственно мачо, или на примачованного самца,или на метросексуала, или на все вместе плюс Большой Художник. Интересно, какимувидит его Ирэн?.. Он старался сосредоточиться на встрече, и обязательно бысосредоточился, если бы не мегафонные выкрики сорвавшихся с цепи зазывал:«Приглашаем на экскурсию по рекам и каналам Петербурга! Приглашаем,приглаша-а-ем, о-о-о!» За двадцать девять минут до полудня у Сардикапоинтересовались «который час?», за двадцать три – «Как пройти к Домуленинградской торговли?», за восемнадцать попросили прикурить, а за двенадцать…

За двенадцать минут до полудня (встречи, свидания, любви икардинальных перемен в жизни) на противоположной стороне Невского Сардик увиделШурика.

Шурик шла мимо Казани, продвигаясь от памятника Барклаю-де-Толлик памятнику Кутузова. Нет, не шла – парила: ее летящую походку Сардик узнал быиз тысячи. А коротко стриженная голова и болтающаяся сзади буддистскаяконцептуальная косичка? – их и вовсе ни с чем не спутаешь! Сардик протерглаза и присвистнул:

– Елы-палы, Шурик! Вот так номер, быть не может!

Этого и правда не могло быть. Ни при каких обстоятельствах,ведь в начале прошлой зимы Шурик погибла в горах на Кавказе. Каталась на лыжахпо опасному склону (это было в ее духе) и сорвалась в пропасть. Сардик непомнил, что почувствовал, когда узнал о гибели Шурика. Кажется, ничего. То естьвообще ничего. В то самое мгновение его окружили тьма и пустота, и Сардикиспугался – вдруг темнота продлится вечно, что он будет делать? Тьма и художник– вещи несовместные. Он пролежал в мастерской, в обществе тотальной тьмы,несколько дней, а потом снова появился свет и все встало на свои места. Вернее,сам Сардик расставил все по местам, приказал себе никогда больше не думать оШурике. Никогда.

И ни разу за последние полгода не ослушался приказа.

Они с Шуриком познакомились несколько лет назад: вмастерскую ее привел один из друзей байкера Леопольдыча, тоже байкер.

– Меня зовут Александра. Можно – Сашка. Можно – Шурик.Как хочешь, я на всё откликаюсь, – сказала тогда Шурик, с любопытствомразглядывая Сардика. И добавила, улыбнувшись: – Только, чур, не влюбляться!

Очень своевременное предупреждение, учитывая, что Шурикпробрала Сардика до самых потрохов. Сколько ей тогда было? Семнадцать?Восемнадцать? Сколько бы ни было – она обладала удивительной способностьювращать мир вокруг собственной персоны. Где бы ни появлялась Шурик – она тотчасже становилась центром внимания: все смотрели только на нее и разговаривалитолько с ней. Всем хотелось поразить ее в самое сердце, удержать подле себя,хотя бы ненадолго. При этом Шурик не была красивой, ни даже хорошенькой. Но…

Она была ослепительна!