я вчера не утонула. И букет, который поймала на свадьбе друзей Дамианиса, может, не зря засушила и храню? Пригодится еще...

— Я больше не буду делать глупостей! Обещаю! — заверяю горячо. — Дан, позволь хотя бы час в день пользоваться компьютером. Под твоим присмотром. У меня ломка по работе…

— Нет.

— Пожалуйста… Ну хотя бы элементарно новости посмотреть, размять мозги, написать несколько строк кода...

— А на самом деле будешь планировать побег или закачаешь в мой ноут какой-нибудь вирус для слежки? Или же и вовсе похеришь систему?

— Ничего такого я делать не стану.

Дан смотрит пристально.

— Хорошо, я подумаю, — меняет гнев на милость. И еще... — Его взгляд становится предельно серьезным. — Вчерашнее видео до Леона дошло. Я сгоряча его отправил, потом попытался отменить, но увы. Дамианис его посмотрел и был крайне недоволен увиденным. Написал, что будет на острове к утру. Поговоришь с ним примерно как со мной сейчас, поплачешь. Поняла?

Сердце едва не выпрыгивает. Леон приедет? Правда?..

— Не слышу ответа.

— Я поняла... Поняла… — повторяю, словно в трансе, и киваю как болванчик.

— У меня все. Иди. Надо работать. За пирог спасибо.

Ноги дрожат, когда после приятных новостей я в приподнятом настроении направляюсь в свою спальню.

Как бы ни убеждала себя, что ненавижу Леона, в глубине души, кажется, люблю. И безумно боюсь нашей новой встречи. Ведь иррационально испытывать подобное чувство к человеку, от которого в прямом и переносном смысле зависит, что со мной будет дальше. И с моим отцом.

Так хочется надеяться, что ничего плохого!

37 глава

Что ты видишь во взоре моем,

В этом бледно-мерцающем взоре?

Я в нем вижу глубокое море

С потонувшим большим кораблем.

Николай Гумилев

Самая пугающая вещь в отношениях на расстоянии — тишина. Не знаешь, скучают по тебе или нет.

Иной раз кажется, что Леону на меня плевать и ничего, кроме похоти, у него ко мне нет. Но стоит вспомнить, как нежен он был незадолго до своего отъезда, с каким обожанием смотрел, заставляя сердце растворяться от этого взгляда, — и тут же меняю свою точку зрения на прямо противоположную. Только что Дамианис на самом деле ко мне испытывает, знает исключительно он сам. Я же чувствую себя глупой малолеткой, целиком и полностью зависящей от решений взрослого опасного мужчины.

Несколько часов тянутся, словно неделя. Последние дни на острове превратились в самое настоящее испытание. Мне все осточертело. Ни солнце, ни океан, ни красочные пейзажи не то что не радуют — вгоняют в жуткое уныние и лишь усиливают смертельную тоску.

К вечеру жара спадает и становится не так душно. Скинув одежду, я иду освежиться в душ. А когда выхожу из ванной, вижу в комнате Дамианиса. Он стоит у окна и, услышав шаги, оборачивается.

Сердце срывается вскачь. Несколько раз моргаю, чтобы убедиться: Леон мне не привиделся.

— Ну привет. — Он слегка приподнимает уголки губ в улыбке.

Не привиделся. Настоящий. Похудел, глаза и скулы стали четче, но все такой же красивый и притягательный.

Грудь мгновенно наполняется радостью и теплом.

Леон скользит взглядом по моему обнаженному телу, задерживается на животе, опускается ниже. Стыдливо прикрываюсь полотенцем, хотя в действительности хочу, чтобы рассматривал.

Эмоции обрушиваются жаром приятных мурашек. Я едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться и не броситься Дамианису на шею, в красках рассказывая, как тосковала по нему и как без него было плохо.

Что там Дан советовал? Изображать покорность и уязвимость? Мне даже играть ничего не нужно. Шагаю навстречу и прижимаюсь к Леону, дрожа всем телом. Возможно, позднее буду сожалеть об этом порыве, но сейчас отчаянно желаю прикоснуться к Дамианису, ощутить его тепло и силу, вдохнуть волнующий аромат кожи. Рядом с ним я верю в счастливый конец, как в тех сериалах, которые смотрела один за другим, чтобы заглушить тоску.

Леон обнимает в ответ. Зарывается носом в мои волосы, и я совсем теряю контроль над происходящим. Не отдавая себе отчет в своих действиях, первая тянусь к его губам и целую. Это самая настоящая потребность! И безумная эйфория, потому что Леон не просто откликается, а берет инициативу в свои руки.

Тепло обволакивает, я чувствую себя защищенной и забываю о мире за пределами этой комнаты, о проблемах и беспокойствах. Обо всем! В такие мгновения молчание между нами словно наполнено миллионами слов.

На секунду отстраняюсь, заглядываю в лицо Дамианиса, а в следующую — оказываюсь на его руках. Леон несет к кровати, пока я трусь кончиком носа о его плечо и не могу надышаться. Безумно соскучилась! Мелькает мысль, что прежде стоит поговорить, но мы оба на пределе. Это тоже понятно без слов.

— Ну чего ты так дрожишь? — Леон опускает меня на постель и накрывает своим телом. — Соскучилась?

Слова застревает в горле. Есть что-то особенное, завораживающее в том, что этот мужчина хочет меня так же сильно, как и я его.

Вздрагиваю и громко охаю, когда пальцы Леона ложатся между ног и находят чувствительную точку. Это невероятно приятно, но этого мало. Я хочу его внутри. Всего. Возбуждение, что копилось днями и неделями, становится остро ощутимым.

Разобравшись с ремнем на брюках, Леон несдержанно сжимает мои ягодицы, впивается в рот и целует. Жадно, жарко, влажно. Прервавшись, скользит губами к груди.

— Пожалуйста… — умоляюще всхлипываю я, наслаждаясь ласками.

Он поднимает голову, улыбается, и это вызывает новый прилив эмоций.

Неожиданно Дамианис подхватывает под колени и разводит мои ноги в стороны. Горячая головка касается входа. Леон скользит членом вдоль набухших складок, словно дразнит. Доводит почти до сумасшествия. А потом погружается в меня, и это самое сладкое ощущение на свете. Сознание вмиг обнуляется, я сконцентрирована лишь на том, что происходит сейчас. По венам расползается тягучая нега.

Леон двигается напористо, проникает глубже, и вскоре мы оба срываемся. В какой-то момент он замедляется, совершает несколько круговых движений вместо резких толчков, и это приводит меня к ошеломительному оргазму. Перед глазами искрит, я пульсирую на члене с такой силой, будто не занималась сексом год!

— Красивая... — Дамианис проникновенно смотрит в глаза и накрывает мои губы своими.

Секс повторяется еще раз, и еще. Леон засыпает глубокой ночью. Смотрю на него, вожу пальцем по небритым щекам, и счастливее меня в это мгновение нет никого не свете. Сердце бьется быстро, словно пытаясь догнать