– Я знал, что тебе можно доверять, Ганс. Вот адрес…

Спустя полчаса, оставив труп шофера в развалинах, я подрулил к своей тайной квартире, где забрал Настю. Спустя какое-то время мы без задержки пересекли черту города и помчались по направлению к швейцарской границе. На половине дороги я бросил машину, и мы пересели на поезд, чтобы снова сойти на станции, но уже перед самой границей. Мое внеплановое появление, к тому же вместе с женщиной, стало неожиданностью для Карла. Впрочем, это никак не сказалось на его деловых способностях, он тут же договорился с контрабандистами, и уже спустя сутки мы уже были в Швейцарии. Распрощавшись с проводником, мы вышли на дорогу, где нас ожидал автомобиль, за рулем которого сидел Вальтер.

– Вот и все, милая. Все твои страхи кончились.

Ничего не говоря, Настя спрятала свое лицо у меня на груди и тихо сказала:

– Алекс, ты даже не представляешь, как мне было все это время страшно.

Всю дорогу до Берна она сидела, тесно прижавшись ко мне и держа меня за руку. Всю следующую неделю мы наслаждались каждой минутой неспешной, спокойной жизни, как только могут воспринимать ее люди, недавно избежавшие смертельной опасности.

Гуляли, ходили по магазинам, покупая женские вещи, так как у Насти, кроме одежды, что на ней, совсем ничего не было. Спустя пару дней ко мне пришел Карл, который, в отличие от нас, уехал поездом, через сутки после нашего перехода. Он рассказал, что спустя несколько часов после нашего ухода прибыли гестаповцы, которые явно шли по нашим следам.

В конце недели неожиданно приехал барон. Случайно узнав о печальной судьбе Модлица, он сразу приехал узнать обо мне.

– Я очень рад, Алекс, что тебе удалось бежать.

– А я как рад, Арнольд!

Он засмеялся. После чего его лицо приняло печальное выражение, и он рассказал мне о том, что узнал о судьбе Вильгельма Модлица. Как ему сказали, бывший штандартенфюрер СС после ряда допросов сознался во всех своих преступлениях и был повешен в тюрьме.

– Жаль, что все так для него закончилось. В общем, он неплохим человеком был…

– Был, Арнольд, а нам жить дальше.

– Да-да. И все же… Ладно. Не будем о грустном. Кстати, у него очень неплохая коллекция была собрана. Жаль, если она пропала.

– Она здесь. Мы в свое время перевезли ее в Швейцарию.

– Так ты теперь его наследник. Поздравляю!

Когда Арнольд уехал, я сделал для Вилли то единственное, что было в моих силах. Пошел в католическую церковь и заплатил там деньги за то, чтобы там до конца года упоминали его в молитвах «за упокой».

Мне было даже как-то странно, но меня тянуло к Анастасии. Мы почти все время проводили вместе. Гуляли, ходили на выставки, на спектакли, ужинали в хороших ресторанах.

Как-то утром я проснулся, и первое, что увидел, это были большие серые глаза Анастасии, которые прямо светились нежностью и любовью.

– Доброе утро, моя графиня.

– Доброе утро, милый. Как тебе спалось?

– Как в раю, мой ангел.

– Какие у тебя на сегодня дела?

– Надо будет сделать кое-какие перестановки в магазине. Думаю, это займет пару часов.

– У тебя будет время пройтись со мной по магазинам?

– Найду.

Обедать мы пошли в ресторан. Бульон с бриошами, эскалопы по-французски, а на десерт кофе с пирожными. Выйдя, мы не спеша пошли по улице, пока мой взгляд случайно не зацепился за вывеску «Ювелирный магазин». Не знаю, что на меня нашло, но я сказал:

– Давай зайдем.

Она посмотрела на меня с легким недоумением, затем пожала точеными плечами:

– Давай.

Войдя в магазин, остановились у витрины, где были выложены кольца. Продавец, мужчина в возрасте, умевший навскидку определять платежеспособность клиентов, сияя доброжелательной улыбкой, быстро подошел к нам.

– Что пожелаете?

Не обращая на него внимания, я обратился к графине:

– Настя, давай купим тебе колечко.

Она бросила на меня удивленный взгляд, потом провела глазами по витрине и ткнула пальчиком:

– Мне вот это нравится.

Продавец, улыбка которого стала еще шире, тут же открыл витрину и достал кольцо.

– Отличный выбор! У вас, госпожа, замечательный вкус! Бриллиант шестнадцать карат! Вот, пожалуйста, примерьте!

Я взял у него кольцо, затем надел его Насте на палец и по какому-то наитию, неожиданно для себя, сказал:

– Графиня Анастасия Мазовецкая, выходите за меня замуж.

Она вздрогнула, но уже в следующую секунду на ее щеках расцвел румянец, а в глазах заискрилась радость. Прошло несколько долгих для меня мгновений, пока она не произнесла:

– Я люблю тебя, Алекс.

Выйдя из ювелирного, мы сразу направились в сторону нашего дома, и, только один раз отклонившись от маршрута, зашли в магазин, где я купил две бутылки шампанского, а спустя неделю мы поженились. На радость Анастасии я взял ее девичью фамилию, тем самым безумно обрадовав ее, хотя в первую очередь исходил из чисто практических соображений. Во-первых, считал, что у моих будущих детей должна быть настоящая фамилия, а не фальшивая, а во-вторых, было не лишне еще раз замести за собой следы.

Свадебным подарком моей жене стал дом, купленный мною в пригороде Цюриха.

Хотя по жизни я был прагматиком и циником, не оставляющим ничего на волю случая, неожиданное признание в любви и последующая женитьба поставили меня перед фактом, что, оказывается, я все же был способен на безумные поступки.

Когда моя «медовая» неделя пролетела, я приступил к осуществлению второй половины своего плана, назначив встречу в одном из многочисленных кафе Цюрих своим «работникам». Вальтер, теперь мне было известно его настоящее имя – Отто Шульц, пришел первым. Свежевыбритый, благоухающий одеколоном, в модном пальто, он являл собой тип гангстера средней руки. Несмотря на то что он столько лет стоял на страже закона, тесное общение с криминальным миром наложило на его внешность свой отпечаток. Даже его флегматичный, немного сонный вид не мог прибавить его чертам лица той доброжелательности, которая свойственна горожанину и семьянину. Поздоровавшись, он заказал бокал пива и стал терпеливо ждать, что я скажу. После того как он соединился с семьей, я пару раз приходил к нему в гости на семейные ужины. Нетрудно было увидеть, что жена и дети его любят и они вместе очень счастливы.

Несмотря на то что их пути с Отто на какое-то время сошлись, швейцарец был его полной противоположностью. Вот и на встречу он пришел с помятым лицом и легким запахом перегара. В отличие от немца-семьянина, Карл не терял времени, предаваясь радостям жизни, тратя деньги на пьяные загулы и бордели. Карл был уголовником по жизни и смотрел на окружающий его мир только с точки зрения вора и контрабандиста. В отличие от Вальтера, с которым я собирался работать и дальше, это был ненадежный и подлый человек, поэтому рано или поздно я собирался с ним расстаться.