– Но зачем вы это делали? – не удержавшись, спросил он у Харитонова. – Вы же верующий человек, молитесь, зачем вы убили всех этих людей?

– Я не убивал, смерти вообще не существует. Я лишь освобождал души этих людей от плена грешных тел.

– В смысле?

– Эти люди… Они пошли неправедным путем, могли погубить самих себя и тех, кто следовал за ними. Их смерть должна была искупить их грехи, которые они совершили в жизни. Каждый из них принял смерть, какую когда-то принял наш Спаситель. Теперь они, приняв муки на земле, обитают в блаженстве на небесах.

Полицейские смотрели на этого человека и с отчаянием понимали, что перед ними сидит настоящий фанатик, помешавшийся на религиозной почве человек. Ранение в печень и пробитые стопы и кисти – это и впрямь были раны Христа.

– Перенесенные муки очистили души этих людей. Я тоже смиренно молился за них Господу, чтобы души их отправились на небо.

Однако Лисицу и Эдика в первую очередь интересовал эпизод с убийством дизайнера, которого они подозревали в причастности к краже в их коттедже. В свою очередь, сами полицейские не могли не признать, что помощь, которую оказали им добровольные помощники, была очень кстати. И поэтому на убийстве Кости Нахапкина следователь, желающий оказать ответную услугу, и сосредоточил свое внимание в первую очередь.

Харитонов совсем этому не удивился, он вообще не выразил никаких чувств. Ни удовольствия, ни недовольства.

И подтвердил:

– Да, я убил Костю.

– А его-то почему?

– Он поступал грешно и вводил во грех других людей.

– И в чем же заключался его грех?

Полицейские были готовы услышать любой ответ, что Костя был блудодеем, что он был вором, что он был лгуном, но услышанное поразило всех без исключения.

– Костя помогал людям жить лучше, – произнес Харитонов без тени улыбки на лице.

Придя в себя от услышанного, следователь поинтересовался:

– А разве это плохо?

И услышал ответ:

– Очень плохо.

– Но почему?

– Каждому вышедшему из утробы матери новому человеку в жизни земной назначено определенное воздаяние за его грехи. Жизнь дается нам для искупления собственных грехов и грехов наших предков. Пока человек не пройдет этот путь, его душа не сможет вернуться к Богу. И потому каждый из нас должен нести свой крест до самого конца, не ропща и не требуя снисхождения или помощи.

– И как же человек может искупить свои грехи?

– Помочь может только боль, болезнь, телесный недуг его самого или тех, кто ему близок, – серьезно ответил Харитонов. – И помогать человеку в этом нельзя. Помочь его страждущему больному телу – значит погубить душу человека. Болезнь дается нам от Бога, только он и может нас от нее разрешить.

– Но при чем тут Костя и другие?

– Они выступали не от Божьей воли, они слушались наущений дьявола. Губили свою душу и губили души тех, кому помогали. Сказано в Завете, чернокнижники и волхвы будут навечно изъяты из списков спасенных. Не будет для них в Судный день никакого спасения. Я спас этих людей от участи, ужаснее которой представить себе невозможно.

– Значит, вы им помогали?

– Я выполнял лишь то, что мне было предначертано свыше.

– Но вы сознаете, что совершали убийства?

– Я выполнял волю Божью. Был орудием в руках Господа.

– Но вы убивали!

– И за совершенные мною деяния готов вынести любое наказание.

– Учтите, оно будет суровым, – сухо предупредил его следователь.

– Все, как Ему будет угодно.

И Харитонов поник головой, признавая, что отныне он не может рассчитывать ни на чье милосердие, кроме милосердия Божьего.

Однако полицейские, уяснив себе мотивы совершенных Харитоновым преступлений, были вынуждены продолжить допрос. К этому побуждали их Эдик с Лисицей, маячащие рядом с ними и напоминающие о себе наводящими вопросами.

– Спросите у него, где украденные Костей ценности.

Харитонов внимательно выслушал вопрос и усмехнулся:

– Полагаете, что я мог опуститься до кражи? Нет, я этого не делал.

– А кто делал?

– Мне это безразлично. Я судил и приговаривал людей к очищению через смерть за волхование, которым они губили свои души и души своих пациентов.

И больше из Харитонова не удалось вытянуть ничего. Он признался в серии убийств, но не желал признаваться в том, что участвовал в кражах, которые случались в жилищах бывших клиентов Кости.

– Это не ко мне, – сказал он и затих, явно возмущенный тем, что его пытаются обвинить в столь низменном преступлении, каким являлась кража.

Только после долгих стараний полицейским удалось восстановить картину убийства Кости. Как и к прочим своим жертвам, Харитонов заявлялся к дизайнеру без всякого смущения. Честная и доброжелательная физиономия прораба у всех его знакомых вызывала самое искреннее доверие. Никому из жертв Харитонова и в голову не могло прийти, что честный прораб заявился к ним домой не по причине вскрывшегося недочета в работе его бригады, а совсем по другому поводу. Что он пришел их судить и убить.

– Люди даже сами открывали ему двери, будучи уверенными, что честный малый обнаружил какой-то промах в сделанной работе и собирается исправить его.

К некоторым облюбованным своим жертвам Харитонов подходил прямо на улице. Несколько знакомых имен, и люди были готовы идти с прорабом, куда бы он их ни позвал. С некоторыми своими жертвами, например, с Людочкой, прораб был знаком лично. Но о многих он знал лишь через каких-то своих знакомых, как в случае с Леной.

Люди, которых Харитонов приговорил к смерти, становились жертвами личного обаяния прораба, который выглядел, да и был честным и праведным человеком. Вот только беда была в том, что понятие праведности он трактовал весьма своеобразно.

После предъявления Харитонову обвинения Кира начала ждать извинений от Лисицы. Правильно угадав мотив, который двигал убийцей, она ожидала, что жених каким-то образом даст ей понять, что раскаивается в своих словах и особенно в том, что назвал ее версию чушью. Но время шло, а каких-либо признаков раскаяния в Лисице подруги не замечали. Он вел себя совершенно точно так же, как и обычно. Раскованно и слегка хамовато.

Минуло два дня, и Кира наконец заявила Лесе:

– Мне это уже начинает надоедать.

– Что?

– Лисица явно не собирается передо мной извиняться.

– А ты все еще ждешь?

– Жду.

– Забудь, – посоветовала ей от души Леся. – Уверена, он точно уже забыл, что наговорил тебе в свое время.

– Но это же неправильно! – возмутилась Кира. – Он мне нахамил, а я должна об этом забыть?