– Дуня! – обиженно завопил снизу залитый рассолом с ног до головы Витек, мечась между падающими возле него банками с вареньем, которые взрывались как самые настоящие гранаты. – Ты просто дура!

– Иди отсюда! – заорала в ответ Дуня, свесившись с балкона и ловко швыряя последнюю самую увесистую баночку с огурчиками, которая разорвалась у ног Витька с грохотом фугаса, а сам Витек украсился веточками укропа и смородиновыми листьями. – И не вздумай вернуться. Сегодня же замки поменяю. И сигнализацию поставлю! Ничего твоего, слава богу, у меня в доме больше нет! И свое сердце сюда больше не притаскивай!

– При чем тут какая-то требуха? – возмутился Витек. – Я не настолько мелочен! Но как же то мое мясо, которое у тебя осталось в морозилке?! Ты что, забыла? Целый свиной окорок. Мы же от него по паре кусков всего и отрезали. Изволь вернуть!

Дуня прорычала что-то про себя, а потом метнулась к холодильнику и, вытащив мясо, спустила окорок туда же, вниз. При этом он угодил Витьку, который наклонился, чтобы стряхнуть осколки и ягоды с пледа, промеж лопаток. Витек взвыл и рухнул мордой в разлившееся варенье. Вполне удовлетворенная результатом, Дуня гордо приосанилась и отправилась в ванную комнату мыть руки. Тем временем Мариша и Кира Михайловна наблюдали за Витьком. Против их опасений он оказался жив и уже минут через пять зашевелился, а через семь принялся собирать в плед остатки своих подношений, довольно громко бормоча что-то о женской неблагодарности. Оставив его за этим занятием, женщины вернулись в дом и устроились на совещание в столовой.

– Как прошел день? – поинтересовалась Мариша у Киры Михайловны, делая самые невинные глаза, на которые была способна. – Я вижу, у вас прибавилось вещей? Вы куда-то за ними ездили?

– Да, оставляла на вокзале, – пробормотала Кира Михайловна. – Сегодня с утра забрала.

– А мы сегодня ездили в гости к одной нашей знакомой и, представляете, ее не оказалось дома, зато мы видели возле ее дома вас, – сказала Дуня.

Кира Михайловна молчала.

– Ах это! – наконец воскликнула она. – Наверное, вы имеете в виду дочь моей старой приятельницы! Да, в самом деле. Мы с ее матерью были очень хорошими подругами. Потом, увы, жизнь развела нас в разные стороны. Но окончательно связь мы не прерывали. Так что часть вещей еще с прошлого моего визита в Питер я оставила у дочки своей приятельницы.

– Понятно, – кивнула Дуня, не поверив почему-то ни одному слову Киры Михайловны. – А я все забываю у вас спросить, а откуда же вы сейчас к нам пожаловали? Где служит ваш муж?

– Мой муж давно вышел в отставку, – отрезала Кира Михайловна. – И я вам об этом говорила. А живем мы сейчас у друзей. Конечно, временно. Так как после того, как муж вышел в отставку, дом родителей моего мужа, который был в Пятигорске, мы продали. А новый пока не решили, где купить. Вот и живем как цыгане.

– Дом, говорите? – задумчиво произнесла Дуня. – Такой с двумя флигелями и острой крышей с флюгерами?

– Нет, что вы! – удивилась Кира Михайловна. – Флигель был только один. Да и то это скорей была летняя пристройка, чем флигель. А крыша там нормальная, с шестью скатами. Железная. А почему вы спрашиваете?

– Да так, – отмахнулась Дуня. – Просто в голову пришло. Видела где-то у «новых русских» такой дом. Очень он мне в голову запал.

Кира Михайловна фыркнула, показывая, что предел человеческой глупости далеко не изучен. И вообще, если бы Дуня не была хозяйкой квартиры… Но тут Кира Михайловна, видимо, опомнилась, тяжело вздохнула и вышла из кухни.

– Ты слышала?! – зашептала Мариша. – Катька, оказывается, дочка ее приятельницы! Нет, но это же надо! До чего тесен мир!

– Нужно поехать к Дормидонтовне и выяснить, где она для своего сыночка откопала эту Катьку, – зашептала в ответ Дуня. – Причем сделать это нужно прямо сейчас, пока Катька еще болтается где-то между Костромой и Питером.

– А почему ты думаешь, что Дормидонтовна знает про Катьку больше, чем сам Вадька? – спросила Мариша.

– Так ведь кто-то из их семейки говорил, что это Дормидонтовна познакомила Вадьку с Катькой, – сказала Дуня. – Кстати говоря, еще одно интересное совпадение. Таньку с Вадькой тоже ее свекровь свела. То есть та самая Наталья Дормидонтовна.

– Как это? – даже подпрыгнула Мариша.

– А вот так, – ухмыльнулась Дуня. – Ты что, не знала?

– Никогда бы не подумала, что такие бойкие девицы, как Катька и Танька, нуждались в сводне, – пробормотала Мариша.

– Выходит, что нуждались, – ответила Дуня. – Хотя могло быть так, что Дормидонтовна, желая все же устроить своего тетеху сыночка, костьми ложилась, чтобы привлечь невестку в дом. Ну там пирожки, ласковый прием, никаких наездов. Доченька! Доченька! Вообще-то Танька всегда о Дормидонтовне очень хорошо отзывалась. Да и Вадька ей поначалу нравился. Это уже потом она начала нервничать и беситься, потому что Вадька как был увальнем, так им и остался. Даже Таньке его расшевелить не под силу оказалось. Вот она и свалила, когда поняла, что закисает. А Дормидонтовна ведь умоляла ее остаться.

– А потом приискала сыночку следующую невесту, – сказала Мариша. – Не мать, а золото. Моя вот мама мне женихов на дом никогда не приводила.

– Так то ты, а то Вадька, – возразила Дуня. – Ты и сама не пропадешь. А если бы Наталья Дормидонтовна Вадьке невест не притаскивала прямо к порогу, так бы он до старости лет в одиночестве и прокуковал. А Дормидонтовне внуков страшно хочется. Вот и старается.

– Внуков?

– Ага, – кивнула Дуня. – Мне Танька рассказывала, что все в ее свекрови хорошо, только вот с внуками напрягает сильно. Что ни день, то слезы, когда же вы мне с Вадиком внучка или внучку подарите? Ведь помру же, а внука перед смертью повидать охота.

– Неужели правда?

– Лично я думаю, что Дормидонтовне просто хотелось умереть с чувством уверенности, что за ее Вадькой будет кому присмотреть, – пожала плечами Дуня. – Чтобы не один он на белом свете остался.

– А что, разве других родственников у Вадьки и Дормидонтовны нет? Они, что ли, одни на всем свете?

Дуня молча помотала головой.

– И нет никаких двоюродных братьев и троюродных тетушек? – не поверила Мариша. – Быть такого не может!

– Может или не может, а только так и есть, – ответила Дуня. – У Натальи Дормидонтовны когда-то была родная сестра, только умерла довольно молодой. И детей не оставила. А перед этим в Англию смоталась. Замуж вышла и уехала в Англию. Муж у нее старенький был и еще раньше ее умер. А родители Дормидонтовны тоже давно умерли. В общем, она мне как-то жаловалась, что из всей родни вдвоем они с Вадькой остались. Очень переживала – случись с ней что, так Вадька один останется.

– И в самом деле неприятно, – сказала Мариша. – В такой ситуации и в самом деле начнешь невесток в дом приводить. И о внуках мечтать.