– Не дождешься. Мне просто нравится эта песня. И к счастью, в традициях тупой хипстерской моды они выпустили этот альбом на кассете. Чудики.

Его губы стали расползаться в улыбке, но он тут же спохватился.

– Что ты здесь делаешь? – снова спросил он.

– Вчера в изостудии я не успела сказать тебе все, что хотела.

– Уверена? – спросил он. – Ты наговорила немало.

Я поморщилась:

– Возможно, я перегнула палку.

– Ну, кое в чем ты не ошиблась. – Но он не стал развивать тему. – Это что, та самая рубашка, которую я подарил Эми?

Я оглядела красную клетчатую фланель.

– О да. Это она. Эми не увлекается гранжем. Это моя тема, поэтому она отдала ее мне.

– Тебе идет, – сказал он.

– Спасибо. – Мелодия закончилась, и я опустила допотопный механизм на лужайку. – Послушай, Райдер, мне нужно сказать тебе одну вещь…

Дверь гаража открылась, оттуда появилась мисс Таннер на своей машине и остановилась посреди подъездной дорожки. Она посигналила, а потом уставились на нас из окна.

– Ты куда-то уезжаешь? – удивленно спросила я.

– В аэропорт, – ответил он.

– О! И куда летишь?

– В Ди Си.

Мое лицо расплылось в улыбке, которую я не смогла сдержать:

– Ты летишь к отцу?

– Да. Мама не в восторге, но… Так что ты хотела сказать, Сонни?

– Да. Верно. – Я сделала глубокий вдох. – Я знаю, что вчера наговорила всякого о твоих недостатках… Нет, я не отказываюсь от своих слов. Ты выпендрежник и упрямец и порой доводишь меня до белого каления, но… Я люблю тебя. Мне просто нужно, чтобы ты это знал.

Ну вот, я сказала это. Теперь мне хотелось провалиться сквозь землю. Но я это сказала.

Я не ожидала ответного признания. Честное слово. На мгновение, пока мы стояли на лужайке перед домом, мне показалось, что все возможно. Я подумала, что мой красивый жест, моя честность помогут мне снова завоевать его.

Он открыл рот, но, прежде чем успел произнести хоть слово…

– Райдер!

Мы оба повернули головы и увидели его мать, высунувшуюся из открытого окна машины.

– Нам пора ехать, – крикнула она.

– Да, – сказал он, оглядываясь на меня. – Мне надо идти.

Он сделал шаг в сторону, но в панике я схватила его за руку, едва не споткнувшись о бумбокс.

– Подожди, – взмолилась я. – Просто подожди. А ты… не можешь полететь более поздним рейсом?

– Нет, – сказал он. – Так бывает только в кино.

Я отпустила его руку, снова чувствуя себя побежденной.

– Сонни, я… – Он замолчал, качая головой. – Я должен идти, – повторил он.

– Ладно, – сказала я.

И стояла, провожая его взглядом.

Он сел на пассажирское сиденье, и его мама закрыла окно. Она вела себя так, будто не замечала меня, убитую горем девчонку с допотопным бумбоксом, застывшую посреди ее лужайки.

Я почувствовала, как задрожала нижняя губа, и с трудом проглотила подступивший к горлу ком. Я не хотела, чтобы кто-нибудь, а уж тем более она, видел мои слезы. Я стояла, убеждая себя в том, что именно такой развязки и ожидала. Ведь ничто не указывало на то, что он может передумать и простить меня. В конце концов, я пришла сюда только за тем, чтобы признаться ему в своих чувствах, закончить свою исповедь.

Но обет честности означал, что я должна быть честной и с собой. А правда заключалась в том, что какая-то частичка моей души все-таки не теряла надежды. Она верила, что красивый романтический жест и признание в любви растопят лед в его сердце. И возможно, он увидит, что я и есть та девушка, в которую он влюбился. Дважды.

Машина его матери уже выезжала со двора, аккуратно объезжая Герт и сворачивая на улицу. Увозя его в аэропорт, откуда самолет унесет его еще дальше от меня.

Все кончено, подумала я.

Но вдруг…

Может быть, у меня просто разыгралось воображение или я поддалась самообману, но мне показалось, что я увидела, как Райдер, обернувшись, смотрит на меня из окна удаляющейся машины.

Он не давал о себе знать.

Да я и не ждала, в отличие от Эми.

– Я думала, он позвонит, – сказала она. – Была просто уверена.

– Видишь, вот почему тебе нужен кто-то вроде меня, – усмехнулась я. – Ты слишком оптимистично смотришь на вещи, Эми Раш.

Она села рядом со мной на кровать:

– Может, после весенних каникул… Может, он просто занят со своим отцом в Ди Си.

А что? Возможно. Судя по новостным сводкам, они действительно были очень заняты. Райдер и сенатор Кросс позировали для фото с иностранными дипломатами, а Грег Джонсон даже сделал об этом целый репортаж.

Хотя сенатор Кросс и не представлял наш регион, это не помешало Райдеру стать кем-то вроде местной знаменитости.

Как ни тяжело мне было видеть Райдера на экране, я все равно радовалась за него. На фотографиях рядом с отцом он выглядел по-настоящему счастливым. Я надеялась, что они смогли восстановить отношения.

Эми обняла меня за плечи и уткнулась в мои волосы:

– Если он смог простить своего отца, может, и…

– Не надо, – сказала я. – Не давай мне повода надеяться. Я сама все испортила, Эми. У него нет причин прощать меня… Я призналась ему в любви, Эми. И он ничего не сказал в ответ.

– Вот идиот, – выпалила она.

– Он не идиот, но все равно спасибо.

Так же сильно, как я страдала от того, что потеряла Райдера, я радовалась тому, что Эми снова со мной. Правда, когда я думала о том, сколько боли причинила ей в последние месяцы, меня по-прежнему мучила совесть. Без сомнения, она была самым важным человеком в моей жизни. И самым бескорыстным другом, о котором только можно мечтать.

Я знала, что она еще не полностью доверяет мне, но не сомневалась, что у нас все наладится. И, что бы ни случилось, я никогда не позволю чему-то – парню, лжи или моим собственным страхам – снова встать между нами.

– Кстати, спасибо тебе, – сказала я, когда она отлепилась от меня. – За то, что заперла нас в классе и помогла найти бумбокс. Не думаю, что смогла бы заставить его выслушать меня до конца, если бы не ты.

– Всегда пожалуйста, – ответила она. – Жаль только, что результат оказался не таким, как хотелось. Я действительно думала, что, если он тебя выслушает…

– Все равно это очень помогло, – заверила я подругу. – Дело ведь не только в том, чтобы получить его прощение. Мы же говорим о честности. Я над этим работаю.