всем, кто работал на благо празднества. Группа людей, почитавших Чинну Свами, привели его к Бхагавану и поставили для него стул перед ним. Как это обычно делают в эмоциональном порыве индуистские почитатели, они хотели омыть его ноги и украсить их цветами. Когда Чинна Свами увидел это, он отказался садиться на стул. Он сердито воскликнул: "Эта пада пуджа может быть исполнена только для того, кто не знает тела. Я не подхожу для этого. У меня всё ещё телесное сознание." Он указал на Бхагавана и сказал: "Вот Бхагаван, он величайший. Никто здесь не заслуживает такой чести, кроме нашего мастера, Бхагавана".

Есть несколько примеров взаимодействия между Бхагаваном и Чинной Свами, которые проливают лучший свет на их близкие отношения. Однажды должен был справляться день рождения Бхагавана, но накануне обитатели ашрама обнаружили, что на их складе нет провизии. Сотни людей уже прибыли, и Чинна Свами лишился присутствия духа. Он не знал, что делать — не было ни денег, ни времени. Он начал паниковать и бегать туда-сюда. Бхагаван находился в холле с преданными. В полночь прибыла большая гужевая повозка, выгрузила рис, чечевицу, масло и овощи и уехала. Но все уже спали, и некому было порезать овощи и приготовить еду. Бхагаван понял это и своим деревянным посохом тихонько разбудил всех обитателей ашрама: "Чинна Свами мечется, как кот, сунувший морду в кипящее молоко. Давайте поможем порезать овощи". Бхагаван вместе со всеми порезали овощи и приготовили еду на следующий день. Нет нужды говорить, что празднование дня рождения Бхагавана прошло прекрасно.

Ниранджанананда Свами за работой в офисе

Идут споры вокруг Пола Брантона, Мунгала Венкатарамии и Чинны Свами, которые я хотел бы прояснить. Есть сведения, что Чинна Свами грубо запретил Полу Брантону записывать разговоры в холле. Говорят, что то же самое он сделал с Мунгала Венкатарамией, записи которого теперь собраны в Беседах с Раманой Махарши, обязательной к прочтению для всех преданных книге. Это правда, что Чинна Свами прервал записи Пола Брантона. Произошло это потому, что Пол Брантон, сделав записи в присутствии Бхагавана, продавал их, не упоминая имени Бхагавана. Он даже заявлял, что Бхагаван стал популярен благодаря его книге. Узнав об этом, Чинна Свами прошагал прямо в холл, где сидел Пол Брантон, и категорически заявил: "Прекратите записывать. У вас больше нет на это права". Брантон разъярился, и, в негодовании повернувшись к Бхагавану, спросил: "Бхагаван того же мнения?" Бхагаван промолчал.

Точно также, Мунгала Венкатарамия, записав беседы Бхагавана в блокнот, собирал вокруг себя людей за пределами ашрама и пытался произвести на них впечатление. Когда Чинна Свами это заметил, он пришёл в холл и оборвал его записи в присутствии Бхагавана. Мунгала Венкатарамия был глубоко задет, будучи оскорблённым на глазах у широкой публики. Позже, когда Мунгала, всё ещё чувствуя себя уязвлённым, сидел с Бхагаваном, Бхагаван сказал: "Величайшая форма эго для индивидуума это представляться учителем и стать гуру". Поняв, что это послание было для него, Мунгала тут же простёрся перед Бхагаваном и попросил прощения. Бхагаван спас его, и потом сам Мунгала говорил: "Когда истинный ищущий становится учителем, первая жертва это его собственный успех в садхане".

Я общался с Полом Брантоном, и он признался, что ходил к Бхагавану приносить свои извинения. Как красиво Бхагаван поправил их и подтолкнул обратно в садхану! Как Пол Брантон, так и Мунгала Венкатарамия, похоже, достигли Самореализации, потому что именно это было намерением Бхагавана. Имело место горизонтальное развитие, когда Мунгала Венкатарамия и Пол Брантон популяризировали учения Бхагавана, и Бхагаван даровал им вертикальное. Для этого Чинна Свами был использован как грубый камень для стирки, чтобы выбить из них пороки. Вот что сам Мунгала Венкатарамия сказал мне: "Он использовал Чинну Свами как камень для стирки. Мы все обвиняли Чинну Свами, но это был Бхагаван, спасающий нас через него".

Я мог бы рассказать много случаев, но один, касающийся Аннамалая Свами, особенно важен. Аннамалай Свами отвечал за каменную кладку в ашраме, но мог строить только обычные дома. Когда Чинна Свами начал строительство храма, были приглашены специалисты со всей Южной Индии. После начала строительства возникла техническая трудность, которую Аннамалай Свами не мог разрешить. Но он всё же настаивал, чтобы всё было сделано так, как он хочет. Храмовые специалисты и Чинна Свами были с ним не согласны, и ему было приказано уйти. Вот что рассказал мне Аннамалай Свами позже: "С внешней точки зрения это правда, что Чинна Свами спорил со мной и избавился от меня. Но потом я осознал необходимость такого обращения. Иначе я бы так и остался всю свою жизнь строителем в ашраме. Поняв это, Бхагаван скомандовал мне больше не появляться в стенах ашрама. Тот факт, что это не было наказанием, Бхагаван доказал, почти каждый день навещая меня в моём жилище в Палаакоту и поддерживая меня в моей аскетической жизни, садхане и уединении. Какое же это было благословение, когда Бхагаван лично приходил ко мне в хижину и наедине наставлял меня! Всему этому, могу честно сказать, я обязан Чинне Свами, который уволил меня. Я погрузился внутрь и ясно увидел, что наш Бхагаван поистине 'Я ЕСТЬ'."

Вишваната Свами объяснил мне, почему все главные преданные ушли в Палаакоту. "Мы сделали это, чтобы иметь возможность продолжать свою садхану. Бхагаван одобрил это. Он спрашивал нас: 'Как вы собираетесь строить свои хижины?' Бхагаван также поощрял нас ходить в город просить еду. Это позволило нам быть с Бхагаваном всё время и сделало нас теми, кто мы есть теперь — в состоянии реализации. Это стало возможным, только когда мы покинули ашрам. Бхагаван хотел, чтобы всё было именно так".

Вишваната Свами больше всего пострадал от жёсткого нрава Чинны Свами. Однажды ему пришлось оставаться без еды три дня. Один из служащих провёл его в обеденный зал через кухню и усадил со всеми. Как только Вишваната Свами собрался приняться за еду, пришёл Чинна Свами и вытащил его вон. Бхагаван наблюдал это, не возражая.

Странно, но перед смертью Чинне Свами прислуживал не кто иной, как Вишваната Свами. Удивлённый, я спросил его: "Как вы могли делать это после того, как вас так глубоко оскорбили?" Он ответил: "Когда я был в Диндигуле, Бхагаван явился ко мне во сне и попросил прийти в Раманашрам. Я немедленно выехал. Это было в 1953 году, Бхагаван уже покинул тело. Я не имел понятия,