— Эй, — позвал он мысленно глас мандрагоры.

Но книга не отвечала. Это был плохой знак.

Спустившись к ночному портье, Валентин спросил: — Можно ли ночью поплавать в море?

— Разумеется, можно, — ответил портье. — Желания гостей князя неукоснительно исполняются. Только я должен предупредить охрану — они включат свет на берегу.

— А ваши проклятые собаки?

— Я позвоню на псарню. Алло…

С псами оказалось труднее, шесть пинчеров уже отпущены в парк, но остальные еще в вольерах.

Портье передал трубку псарю, тот посоветовал взять на стойке администратора тревожный свисток: — Если что — свистите, и псы вас окружат, но не тронут. Сейчас на воле только суки, они очень умны и всех гостей знают в лицо. Тем более вас, профессор.

Валентин взял проклятый свисток, вышел на дорожку и привычной рысцой побежал в сторону моря. Первые пинчеры показались тогда, когда он спустился на лифте Геринга к пляжу и помахал рукой в сторону сторожевой вышки: я тут, братцы!

Пляж был озарен светом пяти прожекторов. Беглец свистнул в волшебный свисток. Погоня разом застопорилась. Псы черными силуэтами злобы выстроились на кромке обрыва и караулили каждый шаг. Четыре суки из шести на фоне огромного звездного неба. невесомого и прозрачного в дни белых ночей. Мегафон ожил: «Приятно поплавать, господин Клавиго! На море штиль! Только холодно». Продолжая имитировать чудака иностранца, Валентин прежней трусцой выбежал на мол, идущий от берега в море. Сделал демонстративную разминку: отжался раз десять, попрыгал на месте, после чего потрусил к концу мола, где ожидал увидеть в бетонном боксе патрульный катер, но катера не было. Тут вновь ожил мегафон: «Господин Клавиго, что вы ищете? Может быть, катер? Так он туточки». И раздался молодой смех злорадства. Действительно, катер стоял у причала.

Продолжая разыгрывать чудака, Валентин в ответ голосу помахал рукой: типа плохо понимаю по-русски. Поставил сумку на самый край, чтобы было удобно подхватить рукою, разделся и нырнул с нижней ступеньки в воду. Брр… едва ли можно в такой воде, даже на редкость теплого мая, поплавать пятнадцать минут… и стремительно поплыл к скутеру.

На вышке заметили его прыжок, но тут же потеряли чудака из виду. Пока опускали луч прожектора в воду (на что пловец и рассчитывал), он сумел проплыть треть расстояния до причала. Холод и страх бегства придавали сил. Когда же пятно света скакнуло к воде, нашаривая пловца, Валентин набрал воздуха и ушел под воду, контролируя ожоги луча по воде, вынырнул, когда луч ушел в сторону, и, наконец, подплыл к бетонным сваям причала. Катер был причален канатом к металлической лесенке и был затянут чехлом, но когда Валентин отстегнул правый край брезента и мощным рывком взобрался на скутер, обнаружилось главное: ключ зажигания был на месте. Один поворот — и мотор взревет рычанием льва. Но! Но датчик топлива показывал нуль, в баке ни капли бензина. Может быть, есть хотя бы канистра?

Тут раздались голоса над головой, два качка из охраны оторвали жопу от кресел и вышли из будки к причалу. «Куда ж он пропал, сука?» — «Утонул». — «Не надо бла-бла, за гостей на пляже отвечает наша команда. Посвети на скутер. Ты, что ли, не зачехлил машину?» — «Не помню, вроде задраил». Качок спрыгнул с лесенки в катер. (Пловец мерз в воде, держась руками за леер вдоль борта) «Вытащи ключ». — «Зачем? Мы же слили бензин». — «Команда была вытащить глиссер в док, а мы? Я доложил: босс, подъемник заклинило. Он тогда велел топить лодку на хер, а мы? Отбрехались». — «Завтра князь передумает, велит поднимать. У него в башке ветер». — «Ключ вытащил?» — «Да». — «Волоки на всякий-какий канистру» (Загремело гулким железом по дну). «Айда, бегом. Где ж этот хер?»

Пловец уже плыл обратно на мол.

Подслушанный разговор обнажил ситуацию. «Охрана приведена в состояние тревоги. Катер должен был стоять в доке на суше. Но из-за чего шухер? Неужели из-за меня?»

Вернувшись к молу, Валентин выбрался наверх по лесенке из воды и сразу попал в луч прожектора. Помахал рукой. «Все о’кей, мистер Клавиго?» — спросил мегафон. Он показал кружок из двух пальцев: полный о’кей. Лязгая зубами, влез в кеды и, подхватив сумку с одеждой, побежал обратно к берегу. Луч не отставал, хотя пляж был залит огнями. Проклятые псы, заметив бегущего (по лезвию бритвы), кинулись по кромке берега к выходу из подъемника, а охрана назло вырубила свет на пляже, когда он еще не добежал к входной двери лифта. И все же ночь была слишком светла, чтобы беглец мог заблудиться. Луна нежилась ярким сиянием софита.

В просторной комнате лифта пловец перевел дыхание, обтер мокрое тело, глотнул виски из мини-бара, затем поднялся наверх вместе с комнатой, диваном и зеркалом. Открыв дверь, Валентин достал свисток. Псы уже караулили беглеца снаружи. Все шесть ярых сук. Мелодичная рулада вмиг усмирила их ярость. Пинчеры, тяжело дыша от возбуждения, опустились на землю, оскалив клыки и трепеща языками. Только когда он быстро прошел мимо, самки нехотя встали и побрели за жертвой полукольцом загона, пока он не вернулся в дом для гостей.

Белую ночь разбавил прилив рассвета.

Первая попытка сорвалась; лжеКлавиго наполнил ванну горячей водой, добавил жидкое мыло из флакона и погрузился по горло в блаженную теплоту 1927 года. Ужин еще нескоро, дружище, схватка не проиграна, сделай паузу, скушай твикс, как внушает реклама шоколадных батончиков начала ХХI века.

— Вот именно, — проснулся в голове глас мандрагоры. — У тебя в запасе почти сто лет.

— Я думал, ты умерла, — ответил сыщик призраку книги.

— Только вместе с тобой.

Утром Валентин вел себя так, как все предыдущие дни: пробежка по серпантину, 20 минут быстрого кроля в бассейне. Шведский завтрак. Встреча с садовником в оранжерее мандрагоры: корень Палач, слава Богу, ожил. Визит кутюрье в номер: сегодня ужин будет в полночь, князь занят приездом парома нудистов. Тема вечера — гимн мандрагоре. Дресс-код: белая рубашка, ворот расстегнут на верхней пуговице, черный жилет и черные брюки, белые мокасины, носки беж. Ваши духи — «Царский вереск». В два часа прием нудистов на пляже. Просим всех желающих. Гости полностью обнажены. Одеты только официанты. Будет легкий фуршет.

Эта неожиданная новость упрочила шансы для бегства.

Князь подарил беглецу практически целый день.

К полудню солнечный жар превратил утро в бравый летний денек.

В два часа Валентин был на пляже. В чем мать родила, если не очков от солнца, рюкзака с одеждой на голой спине и маленькой сумочки на ремешке, какие в народе зовут «педерастки». Там документы, наличные, две карты «Виза», ключи от машины… Пляж был полон голых девиц, юнцов и большегрудых матрон с огромными задницами. Их доставил к причалу у маяка двухпалубный морской теплоход «Посейдон» небольшого тоннажа. При таком скопище голизны эротический драйв уходит в песок. Едва ли несколько тел привлекали внимание. Фигуры сучек-близняшек Магды и Герды были действительно идеальных пропорций. Плюс шляпы, больше годные для скачек в Аскоте, чем для пляжа в Восточной Пруссии, и еще сандалии античного облика с плетением ремней до коленных чашечек.