– А что Стефания? Девочка в порядке. Уже говорит. Стихами. Жаль только, никого не слушает. Врач сказал, что пока она в своем собственном мире.

– А есть надежда, что выйдет из него в наш, большой и светлый?

– Спросите у следователя. Может, ему уже дали ответ. Во всяком случае, все мои новости от него. Мы с ним хорошо провели время за воспоминаниями.

– Меня настораживает упорное стремление Тоника устроиться рядом со Стефкой, – не обращая внимания на присутствие Гены, задумчиво проронила Наташка. – Как думаете, она намеренно вывалилась из машины или ее нечаянно потеряли по дороге? И кто, интересно?

– Вроде бы отец. Или муж. У нее есть муж? Сама она молчит как рыба. Что в сознании, что без него, – Геннадий Львович стряхнул с рубашки какую-то мошку.

– Да кто ж его знает, кто у нее теперь муж, – хмыкнул Сережа.

– Предлагаю закрыть тему, давайте попьем кофейку, – засуетился Геночка. – Только у меня растворимый.

– Тащи! И не забудь вскипятить чайник, – милостиво согласилась Наташка.

Я нахмурилась:

– Надо увозить Джин-Тоника из больницы. Без нее мы в этой каше не разберемся. Всем понятно, почему?

– Главное, чтобы тебе самой было понятно все, что балаболишь, – утешила меня Наташка, помогая Гене с распределением остатков кофе по трем чашкам. Сергей от напитка мрачно отказался.

– Вот мне как раз и понятно! – с вызовом ответила я. – Просто в тот момент, когда мы сделали остановку у «Забегай-ки», торопясь к Тонику, сама она находилась неподалеку. Скорее всего, в тех машинах, которые старались казаться незаметными. Вспомни. Стояли вроде как не по делу. Какой-то джип и еще какая-то… Светло-серость!!! Поняла, моя дорогая?! «Мер-се-дес»! – Я с торжеством уставилась на подругу. Наташка автоматически кивнула. – Получается, Тоник видела нас с тобой так, как все мы видим сейчас друг друга. Кстати, подайте мне мою чашку без сахара… Но на следующий день, когда мы к ней прикатили, наша девушка ни словом об этом не обмолвилась. Было о чем молчать! Она не хотела выдавать убийцу. Представляю, как неслась на своем «Мерседесе» вперед нас, чтобы появиться на своей, с позволения сказать, даче до нашего прибытия.

– Блин! С креслами и шезлонгом, – расстроенно вставила Наташка.

– Из-за вынужденного отъезда Тоник многое пропустила, оставшись в полном неведении по поводу развития событий. Мы в этот вечер так и не появились, исчезнув непонятно куда, ее напарница тоже пропала. Наталья, вспомни выражение лица, с которым она нас встретила?

– Сурово-обидчивое. Мы проехали ее участок, не заметив того великолепия, которое она нам сулила.

– Просто наша дизайнерша очень нервничала, но пыталась держать себя в руках. Наше неожиданное появление у «Забегай-ки» серьезно спутало ее планы. Голова в разные стороны работала. Впрочем, мы спутали не только ее планы. А ведь женщины ждали тебя, Сережа. Причем с подстраховкой. Давайте не будем гадать на кофейной гуще… – Я заглянула в чашку, поболтала остатками содержимого и, вздохнув, выпила. Кофейной гущи, конечно, не имелось, не на чем гадать. – Что-то мне подсказывает, что Джин-Тоник все еще надеется на чудо – появление спасителя в ее палате. Гена, где лежит наш загипсованный дизайнер?

– Второй этаж, двадцать третья палата на четверых, под второй кроватью у окна, справа.

– Как это?..

– Ей врач разрешил. Временно на матрасе под кроватью. У нее от пружин спина болит. Не в проходе же ей лежать. Еще наступят. Хотели топчан принести – отказалась.

– Откуда такие сведения?

– Да говорю же, от следователя. Он мою школу заканчивал.

– Ир, ты не о том спрашиваешь. А скажи-ка мне, Гена, время посещения больных.

– Как договоришься с охраной и медперсоналом. Что-то я, ребята, вас плохо понимаю.

Наташка вздохнула так тяжело, что из нетронутой чашки Гены выплеснулся кофе. Подруга осторожно промокнула пятно половой тряпкой, с которой с момента знакомства у плетня так и не расставалась, и печально сказала:

– Мы и сами плохо понимаем, Гена. Кроме одного: все присутствующие здесь – невинные жертвы чужих козней. И как самая невинная жертва, официально заявляю: ни в какую больницу я на своей машине не поеду. На велосипеде тоже, – торопливо добавила она, взглянув на открывшего рот Геночку, и метнула тряпку прямо к двери. Она ловко пристроилась на ручке.

– А на «Скорой помощи»?

– Водитель тоже ваш ученик! – обрадовалась я.

Геннадий Львович скромно кивнул головой и сообщил, что его мать живет с ним по соседству.

– Тогда тебе все-таки придется смотаться к приятельнице непосредственно в палату, – посочувствовала я подруге. – Тоник твоя личная знакомая. Если не захочет ехать с тобой, не настаивай, просто пожелай ей, в лучшем случае, скорого освобождения из зоны с пользой. Телогрейки шить научится, с дизайнерскими заморочками. Например, с отделкой воротника и рукавов кружавчиками. Но что-то мне подсказывает, что Тоник обрадуется тебе гораздо больше, чем при встрече в Демьяновке. И помните все: наша задача убедить врача, что больную сей момент переправляем в Москву. На перекладных.

Я покосилась на Сергея и на всякий случай посоветовала подруге о нем Тонику не заикаться. И вообще ни о ком не заикаться. Мы с Натальей одни одинешеньки. Помним, мол, только самих себя. После наводнения еле выбрались и от ужаса подались не в ту сторону. Добравшись до Опухтина, решили, что это судьба – следует навестить раненую официантку. А тут сюрприз – в регистратуре обсуждают интересный случай: больная Кулагина А. Г. настолько привязалась к больничным условиям, что после выписки намеренно ухудшила свое удовлетворительное состояние, лишь бы только вернуться назад.

Как ни странно, Сергей Юрьевич не возражал, а главное, злости на его физиономии уже не было. Что за думы его одолевали, не известно, но, похоже, он расставлял по местам кое-какие факты.

Разговор Гены с водителем «скорой» был коротким: – «Отвези-ка меня, Теньков, в больницу».

Минут через пять и отвезли. Под Наташкиным патронажем. Я осталась караулить психиатра.

Сергей Юрьевич по-прежнему был увлечен мысленным разговором с самим собой. Как я ни старалась обратить на себя внимание громкими умными репликами, все впустую. Меня он услышал только тогда, когда я тихо пробормотала:

– Даже, если вычислишь место залегании денег, счастья тебе они не принесут.

– Чего-о-о? – тряхнув головой, взглянул на меня психиатр. – Ты что-то сказала?

– И не единожды. Эти паучьи деньги не твои. Более того, у них есть хозяин.

– Ты что, видела татуировку?

– Видела. Ты ее нам с Наташкой в гостинице продемонстрировал, когда дрых без задних ног. Кстати, я знакома с некоторыми значениями тату. Любознательность, понимаешь ли.

– Я не гомик!!!

– Чего-о-о? – наступила моя очередь коверкать правильность речи.